Мировоззрение автора "Слова о полку Игореве"

    Статья посвящена одному из самых замечательных памятников древнерусской литературы «Слову о Полку Игореве». Существует традиция в литературе, к сожалению, писать статью по случаю и по юбилею. Юбилей «Слова» давно прошел, но написанная мной лет 15 назад статья была утеряна. Снова возвращаясь к «Слову», предлагаю читателю новые аспекты исследования шедевра и старые, давно всем известные любителям славистики, профессиональным историкам и просто любопытным читателям разной литературы темы. Темы эти включают анализ причин междоусобиц русских князей, обоснование похода Игоря, борьба язычества и христианства и наконец, «темные места».

  Междоусобицы русских князей в «Слове»

  Междоусобицы русских князей, а именно вражда потомства Владимира Всеволодовича (Мономаха) и потомства Олега ССвятославовича, о которых горько повествует автор СПИ имела свои древние корни. Три основных фактора определяют эти ммеждоусобные войны:

-         лествичное право;

-         борьба языческой и христианской религий;

-         личные качества князя.

Лествичное право (майорат) предполагало наследование по старшинству в роде, а следовательно формировало институт изгоев (князей, лишенных права наследования уделов). Положительная роль майората характерна для родового строя. В период же создания единого государства роль майората весьма отрицательна. После смерти великого князя, как правило, оставалось множество ближайших родственников, претендующих на престол. Ситуация усугублялась скорой смертью старшего в роду великого князя, возникновением побочных (непрямых наследников).

Борьба князей - язычников и князей - христиан за наследство не так четко прослеживается в скупом повествовании летописцев, однако являлась одним из основных камней преткновения для формирования единого древнерусского государства.

Личные качества князя являются тем самым фактором личности в истории, когда власть захватывали не самые достойные, имеющие заслуги перед народом, любимые народом, а наиболее хитроумные и изворотливые. История, как известно победителей не судит, тем более, князь, вошедший на вершину власти, как правило, и переделывал эту историю по собственному усмотрению, корректируя летописи. Так и создавались легенды, которые переворачивали действительность сверх наголову. Например, некоторые историки (Н. Н.Ильин) отмечают сомнительную легенду о коварстве Святополка, убившего князей Бориса и Глеба. В самом деле, Святополк никак не мог претендовать на престол после смерти Владимира, поскольку был усыновленным племянником Владимира. Бо́льшие причины для злодейства были у Ярослава. Убрав соперников, князей Бориса и Глеба, и обвинив в этом Святополка, он расчистил себе путь на престол, тем более, что воитель Мстислав находился далеко, усмиряя касогов и добывая славу Руси. Вступив на престол, Ярослав канонизировал несчастных князей Бориса и Глеба, договорился с Мстиславом, вернувшегося из Тмуторокани, а затем последний через 10 лет скончался на охоте по непонятным причинам. Недаром князя Ярослава прозвали «Мудрым».

На рис. 1 показана родословная русских князей Х – ХI веков.

Рис. 1

Святой Владимир тоже имел мало прав и достоинств, чтобы стать Великим князем, поскольку родился от ключницы Малуши, однако, благодаря стараниям дяди Добрыни вошел на престол. Брат, его Ярополк был убит варягами в хоромах Владимира, куда шёл на переговоры.

Владимир Вселодович (Мономах) непрестанно боролся с язычниками, Всеславом Полоцким, «погаными» половцами, Олегом Святославичем (Гориславичем), использую отнюдь не христианские методы борьбы, но в итоге одержал победу против многочисленных конкурентов и сформировал собственную историю. Однако не в пример официальным хроникам, автор СПИ не осуждает Олега и его потомков, а чтит и жалеет, как отважных воинов («Ольгово хороброе гнездо»)  и борцов за собственную честь и права.

Троянов конь « Слова о полку Игореве»

Образ Трояна упоминается в СПИ четыре раза:

«…рища в тропу Трояню…»

«были въчи Трояни»

«на землю Трояню»

«на седьмом въцъ Трояни»

Исследователи выдвинули три основных гипотезы образа Трояна:

1.        Троян – языческий бог, который однажды упоминается в историческом источнике среди других языческих богов.

2.        Троян римский император восточных провинций Троян, правивший в I веке н.э..

3.        Перефразировка Бояна.

Возражая данным трактовкам можно сказать, что языческий бог Троян упоминается только один раз во второстепенном источнике «Хождение Богородицы по мукам». Наряду с этим хорошо известен традиционный пантеон славянских языческих богов – это Велес, Дажьбог, Стрибог, Сварог, Перун, Хорс, Симаргл, Див. В СПИ прямо упоминаются только Велес, Стрибог, Хорс и Див. Подобное выделение богов автором СПИ мы рассмотрим позднее.

Римский император Троян стал известен победой над даками и своей политикой укрепления восточных провинций от набега варварских племен. Прямой арифметический подсчет: «на седьмом веке Трояна» дает восьмой век и не сводит концы с концами. При этом всеобщее благоденствие в Трояновы века не наблюдалось, несмотря на расширении торговли Причерноморских земель с Римом. Придунайские славяне может и испытывали влияние Рима, но приднепровские - весьма отдаленно. При этом с I  по IX века не существовало древнерусского государства.

Перефразировка Трояна на Бояна весьма натянута и с точки зрения словообразования и с точки зрения общего смысла.

На мой взгляд, образ Трояна является Троянским конем в «Слове». Ничем не подозревающие исследователи вряд ли могут предположить, что Троян всего лишь опечатка переписчиков СПИ. Смею предположить, что исходно Троян писался как Торкан (Тръкан – др. слав.).

Что это означает ?

Это означает, что переписчики СПИ, не понимая смысла слова «Тръкан» заменили его на Троян, как на более известное и понятное. Слово «Тръкан» в корне меняет ситуацию и объясняет основную идею автора СПИ. Становится ясным взаимосвязь Тръкан со словом Тмуторокань. Полагаю, что Тръкан и есть тот самый Тмутороканский болван, описываемый в СПИ. Следует заметить, что подобную трактовку слова "Троян" выдвинул и известный казахский поэт Олжас Сулейменов.

«збися дивъ, кличет връху древа, велит послушати земле незнаемъ, Влъзъ, и Поморiю, и Посулiю, и Сурожу, и Корсуню, и тебе Тьмутороканьский болван» СПИ.

Тмуторокань или Таматарха или Матраха, город на Таманском полуострове, занимал благоприятное геополитическое положение в Боспорском царстве. Матраха или Ма-траха ->Ма-тракса можно перевести как земля торков. Действительно торки/тороки/ тетраксы/ тервы существовали в данном регионе. Известен из летописи город торков – Торческ. Торки отличались как отличные наездники и поклонялись божеству солнца – Хорсу. Торки в составе конницы служили в дружинах русских князей приграничных со степью областей.

Тмуторокани в «Слове о полку Игореве» посвящена статья В.А. Захарова из сборника комплексных исследований о «Слове». Автор статьи отмечает, что большинство событий в слове акцентируются на городе Тмуторокани. Тмуторокань фигурирует в СПИ во множестве контекстов. В течение века Тмуторокань входила и в поле зрения летописца и последний раз упоминается в летописи под 1090 г. Спустя почти 100 лет Тмуторокань снова появляется в поле зрения только уже автора СПИ. Подобное внимание объясняется замыслом произведения. Автор СПИ наряду с клеймением междоусобиц русских князей повествует о походе князя Игоря «… а любо испити шеломомъ Дону», в древнюю вотчину черниговских князей Тмуторокань, а если быть точнее на прародину предков. Тмуторокань, как прародина славян – звучит впечатляюще.

«Се бо два сокола слътъста съ отня стола злата поискати града Тьмутороканя» СПИ. Попробую доказать данную гипотезу.

Впервые описание Тмуторокани мы находим в сочинении Константина Багрянородного» об управлении империей». В 42-й главе он пишет: «Из Меотидского озера выходит пролив по названию Вурлик и течет к морю Понт; на проливе стоит Боспор, против Боспора находится так называемая крепость Таматарха. Ширина этой переправы через пролив 18 миль. На середине этих 18 миль имеется крупный низменный островок по имени Атех. За Таматархой, в 18 или 20 милях, есть река по названию Укрух, разделяющая Зихию и Таматарху, а от Укруха до реки Никопсис, на которой находится крепость, одноименная реке, простирается страна Зихия. Ее протяженность 300 миль» (1). Арабский географ ал-Идриси описывает Матраху (Таматарху): « Город Матраха большой и населенный, имеет множество областей (акалим), обширные земли, благоустроенные селения, посевы, следующие одни за другим. Он находится на реке, называемой Сакир» (2).

История владения Тмуторокани русскими князьями начинается с передачи во владение Мстиславу города Тмуторокани Святым Владимиром. После смерти Мстислава Ярослав владеет вcеми русскими землями. Затем он передает Тмуторокань сыну Святославу. Затем Тмутороканью владеют последовательно Глеб Святославович, Ростислав Владимирович, Роман Святославович. Тмуторокань становится городом князей-изгоев. Туда бегут Борис, Давид, Олег.

«Тъи бо Олег мечемъ крамолу коваше, и стрълы по земли съяше. Ступает въ златъ стремень въ градъ Тьмутороканъ» СПИ.

«О Бояне, соловию стараго времени ! Абы ты сиа плъкы ущекоталъ, скача, славию, по мыслену древу, летая умомъ подъ облакы, свивая славы оба полы сего времени, рища въ тропу Тръканю чресъ поля на горы» - так можно перефразировать автора СПИ, связуя походы старого князя Олега и нынешнего Игоря.

Олег становится последним правителем Тмуторокани из русских князей. Примечательно то, что Олег вместе со своей женой Феофанией, гречанкой по происхождению, владел не только Тмутороканью, но и сопредельными территориями – Зихией и всей Хазарией, т.е. довольно обширной областью, охватывающей Предкавказье, Причерноморье и Приазовье, а также городом Росией – как пишет Захаров. Ал-Идриси указывает: « От города Матраха до города ар-Русийа 27 миль. Между жителями Матрахи и жителями Русийи постоянная война». Вероятно, жители Русийи и есть тот самый народ Рос (росоманы) о которых упоминал Константин Багрянородный. Пытаясь вмешаться в борьбу за великокняжеский престол Олег оставляет Тмуторокань и отправляется в Чернигов. С этого момента Тмуторокань исчезает со страниц русских летописей. С приходом половцев (куманов) в Северное Причерноморье Тмутаракань становится отрезанной от Киевской Руси и переходит под протекторат Византии.

«Были въчи Трояни, минула лъта Ярославля; были плъци Олговы, Ольга Святославличя.» СПИ - прежняя трактовка. Века Трояна – это благополучные времена относительного спокойствия в Северном Причерноморья, когда степь не угрожала границам Русского государства. Минули лета Ярославовы, тучные времена и здесь казалось бы автор СПИ должен говорить о настоящих временах, гораздо худших, о борьбе с половцами, однако  нас снова возвращают в прежние времена Трояна и говорит о междоусобице, которую затеяли походы Олега. «Были въчи Тръкани, минула лъта Ярославля; были плъци Олговы, Ольга Святославличя» - новая трактовка СПИ. Века Торкана – это времена князя Мстислава, правившего  Тмутороканью, когда он усмирил касогов и все Причерноморье. Минули годы великого князя Ярослава, который не сумел справедливо распределить свое наследие среди князей и начались распри, междоусобицы. Начал междоусобицу Олег Святославович, однако не он один был виноват в братоубийственной войне, вот основной замысел данного контекста.

«Уже бо, братие, не веселая година въстала, уже пустыни силу прикрыла. Въстала обида въ силахъ Дажьбожа внука, вступила дъвою на землю Трояню, въсплескала лебедиными крылы на синъм море у Дону» СПИ - прежняя трактовка. Земля Трояна не подлежит определению. Власть Рима простиралась до Дуная и не охватывала Северное Причерноморье и тем более Донские степи, если иметь ввиду времена правления императора Трояна. Если под Трояном подразумевать языческого бога, то данное божество ошибочно попало в пантеон языческих богов. Правильнее было бы трактовать контекст:

«Уже бо, братие, не веселая година въстала, уже уста насилу прикрыла. Въстала обида въ силахъ Дажьбожа внука, вступила дъвою на землю Тръканю, въсплескала лебедиными крылы на синъм море у Дону».

«уста насилу прикрыла» - означает, что певцу Бояну трудно петь во времена междоусобиц. Земля Тръкана – это земли Причерноморья, включая устье Дона, где культивировалась языческая религия торков - культ Хорса и Тмутороканского идола.

«На седьмом въцъ Трояни връже Всеславъ жребий о дъвицю себъ любу» СПИ- прежняя трактовка. Седьмой век императора Трояна – это VIII век н.э., когда еще не существовала Киевская Русь.

«На седьмом въцъ Тръкани връже Всеславъ жребий о дъвицю себъ любу» - новая трактовка. Время основания города Тмуторокани не известно, но можно предположить, дату основания в IV веках, когда распалось царство гуннов после смерти Атиллы. Гунны ушли из Причерноморья, вероятно в волжскую Болгарию. Таким образом, в Причерноморье наступило временное затишье, тогда возможно и был основан город Тмуторокань. Если прибавить к 4-му веку 7 веков, то получается как раз 11 век (1068 г.), когда Всеслав Полоцкий захватил по счастливому случаю княжеский престол в Киеве (кинул жребий).

Откуда же пришли торки, носители солярного языческого культа и каменного идола Торкана в Северное Причерноморье и кто они были такие ?

Круговорот индоевропейских племен

Исследователи истории давно отмечают неоднородность индоевропейской общности народов, несмотря на единство языковых корней. Существовала единая база индоевропейского языка, которая географически формировалась в Северном Причерноморье.

При анализе гидронимов в названии рек обнаружено три самостоятельных ветви индоевропейских народов. Из исторических источников нам известны известные так называемые «народы моря» -  ахайява и данава. Характерно, что в названии племен присутствуют термины водных источников. Ностратический корень слова вода [va]. Индоевропейский корень водного потока [d-n]. Самоназвании скифов (саки) переводится как олень с иранского. Однако, скифы вероятно были племенами индоевропейского происхождения, принадлежащих кельтам (саксы, скотты, галлы, пикты). Ахайявы и данавы (известные в истории под именем пеласгов) населили Балканский полуостров и острова Эгейского моря, остров Крит. После крушения Минойской и Микенской цивилизаций часть пеласгов мигрировала на Апеннины. Ахайявы основали древнегреческую цивилизацию на Пелопоннесе. Многочисленные племена данавов освоили Западную и восточную Европу. Скифы населили Причерноморье и Поволжье. От данавов произошли названия рек Дунай, Днепр, Днестр, Дон, Донец (от корня [d-n]) и многочисленные реки с окончанием на «ва»- вода: Москва, Дратва, Влтава, Протва (от корня [va]).

Часть племени данавов и индо-иранцев (кафиры, иранцы и индоарийцы) ушла в Индию. Вероятно культурные традиции данавов не позволили ассимилировать с местными племенами и племенами дравидов (дравиды, произошедшие  от хамитов) полуострова Индостан. В древнеиндийском эпосе сохранилась борьба между данавами (племена богини Дану- дасьи) и дравидами (бог Индра). Упоминается, что в результате бог Индра (божество дравидов) одолел бога Вритру (божество данавов).

В древнеиндийкой мофологии богиня Дану (др.-инд. Danu, «поток»):

1.      демон сокрушенный Индрой;

2.      мать демонов и прежде всего Вритры (иногда – Намучи).

В Ригведе упоминается семь данавов, происходящих от Дану и рассеянных Индрой.

Важным доказательством присутствия протославян (данавов) в Индии является множество заимствованных слов в древнеславянском языке из санскрита. Например, вот пары русских и санскритских слов: первый - пурва, один – ади, два – двая, четыре – чатур, брат – бхратри, собратья – сабхратри, свекор – свакар, день – дина, свет – швета, дева – деви, дом – дам, быть – бху, будить – будх, стоять – стха, любить – любх, тот – тад, этот – этад, как ? – ка ? когда ? – када ?, куда ? -  кутах ?, который – катара, свой – свыа, живой - жаван, мертвый – мритью. Слова «вам, вас, нас, те, то» в обоих языках совпадают. В настоящее время, в русских деревнях еще говорят на старом древнерусском диалекте: када, куды, этад, тада.

В «Велесовой книге» тоже упоминается семь рек, у которых жили протославяне. Хотя у меня есть сомнения в подлинности как исторического документа «Велесовой книги», тем не менее дополнительные свидетельства не помешают. И наконец, «семь родов" славянских племен на Дунае. Какая же связь между дунайскими славянами и индийскими данавами? В результате вытеснения данавов дравидами, первые ушли на в Среднюю Азию и обосновались в Восточном Туркестане, имея уже другое историческое название народа – тохарци или да-юэчжи (кит.). Тохарцы стали известны в истории только в 19 веке, благодаря обнаруженным письменным источникам. В противовес, распространенному в Средней Азии тюркскому языку тохарцы были носителями индоевропейского языка.

На рис. 2 - 4 показаны отношения между индоевропейскими языками рядом современных исследователей-лингвистов.

Рис. 2

Рис. 3

Рис. 4

На блок-схемах совершенно определенно видны связи тохарского языка со славянским, арийским, фракийским языками, а также греческим и хеттским. Это доказывает, что первоначальная область расселения тохарцев находилась в Северном Причерноморье.  «Проведенное исследование полностью подтвердило то, что можно было с уверенностью предполагать, основываясь на распространении слова *lakso –«лосось», а именно, что область в которой зародился тохарский язык, располагалась вблизи балтийского, германского и славянского. Там же находилась и родина албанского языка. Тохарский, славянский и албанский языки соприкасаются также с греческим. Бесспорны связи тохарского языка с фрако-фригийской областью» (6)

Тохарцы, теснимые гуннам, вторглись в пределы Бактрии и Парфянского царства. Затем, по моему предположению, продолжили движение на запад, все также испытывая давление гуннов. В IV веке н.э. тохарцы достигли пределов Северного Причерноморья и таким образом данавы (тохарцы) вернулись на свою историческую родину. В Причерноморье тохарцы стали называться торками, основали колонию на полуострове Тамань и построили город Тмуторокань (Матраха). Смешавшись с местными племенами, торки, вошли в конгломерат племен, известный историкам как анты. Анты заимствовали языческий культ Велеса от кочевников торков. Доказательством тому являются каменные идолы, посвященные скотьему богу, установленные по всему Северному Причерноморью, которые по ошибке историков относят к половцам. Трудно представить, что за полтора столетие обитания в степях Причерноморья (середина XI - начало XIII веков) кочевники половцы сумели установить такое множество каменных идолов. Отличительной чертой внешнего вида каменных идолов являются следующие признаки:

-         опущенные усы у мужских фигур;

-         шапка фаллической формы;

-         сосуд в руках.

Сосуд в руках – вероятно предназначен для языческого ритуала данайцев ( тохарцев)  питья сомы – священного напитка культа Велеса. Следует, отметить, что для кочевников-тюрков не характерно ношение усов.

После поражения от вождя вест-готов Винитара анты ушли в Подунавье и основали общину «Семи родов». В середине  VII века распался союз «Великая Болгария» и часть болгар во главе с ханом Аспарухом ушли в Западное Причерноморье. В 680 г. болгары перешли Дунай и вступили в союз с  племенами «cеми родов». 

Характерно, что в Подунавье тоже известны каменные идолы. Однако мужские фигуры уже держат рог. Сменился образ жизни, сменился и культ, вместо сомы – мёд или вино.

 Знал ли или догадывался автор «Слова» о столь трагичной судьбе своего народа, об этом история умалчивает. Достоверно известно лишь одно, ни в одном из памятников древнерусской литературе не было столь насыщенной информации об истории своего и далекого времени, не было фантастической сюжетной основы, для проявления собственной эрудиции в области поэзии, истории и религии славянского народа.

Пантеон языческих богов в « Слове о полку Игореве»

Одной из интригующих тем, затронутых автором СПИ является пантеон языческих богов, представленный в произведении. Среди перечисленных богов в СПИ фигурируют и известные языческие божества и давно забытые в означенное время:

«Чи ли въспъти было, въщей Бояне, Велесовь внуче:» СПИ.

«…збися дивъ – кличетъ връху древа,» СПИ.

«…и тебе Тьмутороканьскый блъванъ !» СПИ.

«Се вътри, Стрибожи внуци, въютъ съ моря стрълами» СПИ.

«Были въчи Трояни» СПИ.

«…погибашеть жизнь Даждьбожа внука…» СПИ.

«…великому Хръсмови влъком путь прерыскаше» СПИ.

За редким исключением приводятся христианские термины и то в конце текста СПИ:

«Здрави князи и дружина, побарая за христьяны на поганыя плъки !» СПИ.

«Княземъ слава а дружинъ ! Аминь.» СПИ.

Итак, в тексте СПИ представлены языческие боги славян: Велес, Див, Тьмутороканский идол, Стрибог, Троян, Даждьбог, Хорс. Троян, как предполагается трансформируется в Торкана. Из основного пантеона остаются Велес, Стрибог, Даждьбог, Хорс. Весьма примечательно, что отсутствует культивируемый старым Владимиром Перун, Симаргл и Макошь, основательно анализируемые Б.А. Рыбаковым в книге «Язычество древних славян».

Пантеон Владимира по Рыбакову: Перун, Хорс, Дажьбог, Стрибог, Семаргл, Макошь.

«Нача къняжити Володимер в Кыеве един. И постави кумиры на хълме въне двора теремьнаго: Перуна древяна,  а главу его сьребряну, а ус злат, и Хърса, и Дажьбога, и Семаргла, и Макошь.» ПВЛ.

 Симаргл косвенно представлен в контексте:

« …и Жля поскочи по Руской земли, смагу людемъ мычучи въ пламянъ розъ» СПИ.

Реконструкция текста может выглядить следующим образом:

« …и Жля поскочи по Руской земли, Симаргл людемъ мычучи въ пламянъ розъ», поскольку ираноязычное или кельтское божество Симаргл олицетворяет в славянском языческом культе огонь и пожар. Smoke (англ.) – дым.

Отсутствие в СПИ столь значимого божества как Макошь, подтверждает мою курьезную догадку об ошибке переписчиков летописи. Реконструкция текста ПВЛ может выглядить следующим образом:

«Нача къняжити Володимер в Кыеве един. И постави кумиры на хълме въне двора теремьнаго: Перуна древяна,  а главу его сьребряну, а ус злат, и Хърса, и Дажьбога, и Семаргла имя кощъ»

Т.е Семаргл – это имя чужеродное, имя кочевников (кощее), иранское или кельтское, а Макошь, как божество просто отсутствует в пантеоне. Эту догадку подтверждают и порядок перечисления из других источников, где Макошь, стоит то после Хорса, то после Симаргла, А Хорс, как и Симаргл ираноязычное или кельтское божество (кощее).

Однако отсутствие Перуна в СПИ еще более озадачивает, если не принять позицию автора «Слова». Автор сочувствует Игорю, потомку Олега, внуку Велеса. Велес представляет ранний языческий культ славян, а следовательно и более достойный и истинный. Велес был богом предков, Перун же олицетворял собой власть аристократической верхушки. Боги становятся бессильными, когда удаляются от народа.

Анализирую симпатии и антипатии, как исторических героев, так и религиозное воззрение автора СПИ, можно заключить, что он стоял на позиции двоеверия. Это означает, что мировоззрение автора СПИ было христианским, но в тоже время он активно сочувствовал языческой культуре и религии, как наиболее духовно близким к природе. Отсюда и сожаление и искреннее сочувствие Всеславу Полоцкому:

«Ни хытру, ни горазду, ни птицю горазду суда божиа не минути» СПИ.

Языческие параллели автора « Слова о полку Игореве»

Тема борьбы язычества и христианства четко прослеживается в контексте «Слова». Наряду с упоминанием языческих богов, немало посвящено строк в поэме и Всеславу Полоцкому – князю-язычнику.

«Ярославля вси внуце и Всеславли ! Уже понизите стязи свои, вонзите свои мечи вережени» СПИ

«На седьмом въцъ Трояни връже Всеславъ жребий о дъвицю себъ любу. Тъй клюками подпръся о кони и скочи къ граду Кыеву…»СПИ

«Скочи отънихъ лютымъ звъремъ въ плъночи изъ Бълаграда, объсися синъ мьглъ утръже вазни, с три кусы отвори врата Новуграду, разбише славу Ярославу, скочи влъкомъ до Немиги съ Дудутокъ» СПИ

«Всеславъ князь людемъ судяше, княземъ грады рядяше, а самъ въ ночь влъкомъ рыскаше: изъ Кыева дорискаше до куръ Тмутороканя, великому Хръсови влъкомъ путь прерыскаше»СПИ

«Тому Въщий Боянъ и пръвое припъвку, смысленый, рече: «Ни хытру, ни горазду, ни прицю роразду суда божиа не минути» СПИ

Всеслав Полоцкий непримиримый противник Ярославичей и Владимира Мономаха. Вот какие события повествует летопись:

Около 1067 г. «Сей правнук Рогнедин (Всеслав)  ненаваидел детей Ярославовых, и считая себя законным наследником престола Великокняжеского: ибо дед его, Изяслав, был старшим сыном Св. Владимира. Современный летописец называет Всеслава злым и кровожадным, суеверно приписывая свою жестокость какой-то волшебной повязке, носимой сим Князем для закрытия природной на голове язвине. Всеслав без успеха осаждав Псков, неожиданно завоевал Новгород; пленил многих жителей; не щадил и святыни церквей, ограбив Софийскую» (7).

Судя по всему, Влеслав первым начал междоусобици. Взятие и разграбление Новгорода отражено и в СПИ:

«Скочи отънихъ лютымъ звъремъ въ плъночи изъ Бълаграда, объсися синъ мьглъ утръже вазни, с три кусы отвори врата Новуграду, разбише славу Ярославу, скочи влъкомъ до Немиги съ Дудутокъ» СПИ

Был ли повод у Всеслава для столь жестокого поведения ? С точки зрения нашего современника безусловно это выглядит разбойным нападением и не имеет оправданий. Однако, если встать на позиции современников автора «Слова» такое поведение Всеслава имеет под собой вполне определенную почву. Всеслав имел не менее прав на великокняжеский престол, чем Ярославичи, поскольку дед его, Изяслав, был старшим сыном Св. Владимира. Если учитывать весьма странные обстоятельства захвата престола Ярославом Мудрым, Всеслав имел к тому же и нравственные претензии к Ярославичам. В третьих, Х – ХI века характеризуются особенно сильным противоборством христианской и языческой религий  и Всеслав, по видимому, являлся вождем антихристианских восстаний в Киевской Руси.

1067 г. «Оскорбленные такой наглостию, Ярославичи соединили силы свои, и несмотря на жестокую зиму, осадили Минск в Княжестве Полоцком; взяли его, умертвили граждан, а жен и детей отдали в плен воинам» (7).

Ярославичи требуют не меньшего осуждения, чем Всеслав, поскольку поступают точно также, как и князь-язычник, хотя являются христианами.

«Великий Князь победил; но еще страшась племянника, вступил с ним в мирные переговоры, и звал его к себе. Всеслав, поверив клятве Ярославичей, что они не сделают ему никакого зла, переехал Днепр на лодке, близ Смоленска. Великий Князь встретил его, ввел в шатер свой и отдал в руки воинам: несчастного князя вместе с двумя сыновьями, отвезли в Киев и заключили в темницу» (7).

Данный эпизод характеризует Ярославичей, как клятвопреступников, что очень строго осуждалось в те времена. Даже летописец, несомненно, являющийся апологетом политики Ярослава Мудрого, осудил поступок Ярославичей. Последние целовали крест прелюдно, на глазах у Всеслава, который безусловно принимал клятву христиан на кресте, как собственную клятву языческому богу и поэтому поверил Ярославичам. Великий князь отдал Всеслава «в руки воинам». Это означает, что дружинники надругались на Всеславом, который какой бы он ни был, а всё-таки Князь. Не стой ли поры Всеслав стал носить повязку на голове, скорее не от язвы, а от побоев дружинников-варягов. Не известна дальнейшая судьба сыновей Всеслава. Из поруба князь выбрался хитростью, как описано в СПИ. Благодаря счастливому стечению обстоятельств, на волне восстания киевлян, Всеслав овладел Киевским престолом.

«На седьмом въцъ Трояни връже Всеславъ жребий о дъвицю себъ любу. Тъй клюками подпръся о кони и скочи къ граду Кыеву…»СПИ

В дальнейшем, Всеслав один, как раненый зверь рыскал по Руси, ища толи врагов, толи смерти.

Около 1084 г. «Полоцкий князь осадил Смоленск: Владимир (Мономах) спешил туда с Черниговскою конницею; не застал Всеслава, но Смоленск, зажженный неприятелем, еще дымился в пепле. Мономах в наказание врагу своему, огнем и мечем опустошил его землю, и чрез несколько времени взял Минск, отнял всех рабов и скот у жителей. Таким образом сей несчастный город вторично пострадал за своего князя» (7).

Не забывал Всеслав наведываться и в Тмуторокань.

 «Всеславъ князь людемъ судяше, княземъ грады рядяше, а самъ въ ночь влъкомъ рыскаше: изъ Кыева дорискаше до куръ Тмутороканя, великому Хръсови влъкомъ путь прерыскаше»СПИ

Очевидно Тмуторокань была форпостом язычества в Киевской Руси, куда стекались все обиженные властью и церковью князи-изгои. В их числе Всеслав Полоцкий, Олег Святославович, Давид Святославович, Роман и Глеб Святославовичи. Из языческой Тмуторокани князья-изгои совершали набеги на города и сёла, стоявших у власти князей Ярославичей и Мономаховичей. Отсюда они крамолу ковали, отсюда начинались междоусобицы, приносившие страдание русскому народу. В этом состоял один из основных мотивов автора «Слова». Тмуторокань или Тмутороканский идол, являлись форпостом язычества. Язычество, должно было так или иначе потерпеть поражение в борьбе с христианством, поскольку не являлась религией централизованного сильного государства. Язычникам необходимо смириться, дабы это не принесло катастрофы на Русскую землю. Раздорами непременно воспользуются враги. Вещал автор «Слова». Так оно и случилось.

«Ярославля вси внуце и Всеславли ! Уже понизите стязи свои, вонзите свои мечи вережени» СПИ

Автором «Слова» руководило сочувствие и печаль по утраченным светлым и справедливым временам языческой Руси, сочувствие к Всеславу Полоцкому, казалось бы отрицательному герою «Слова».

«Тому Въщий Боянъ и пръвое припъвку, смысленый, рече: «Ни хытру, ни горазду, ни прицю роразду суда божиа не минути» СПИ

В тоже время, как это ни странно нет никакого сочувствия у автора «Слова» к Владимиру Мономаху – герою летописей.

«Мужественный сын Всеволодов не выпускал меча из рук: победил Торков, обитавших близ Переяславля» (7).

«Неприятели (половцы) осаждали Торческ, город населенный торками, которые оставили жизнь кочевую, поддалися Россиянам.

Как видим, многие языческие племена смирились и приняли христианство, среди них и торки.

В летописи Мономах и мужественный и справедливый. Однако в СПИ мужественный князь «уши закладаша», когда Олег садился на коня в Тмуторокани.

«Вступал в златое стремя в граде Тмуторокане [князь Олег], а звон тот уже слышал давний великий Ярослав, а сын Всеволода, Владимир, каждое утро уши закладывал в Чернигове» ДСЛ

Фраза «уши закладаши» имеет двойной смысл: затыкать уши от звона золотого стремени Олега и закрывать засов (уши – др. слав.) на воротах. Двусмысленность фраз автора СПИ, что является признаком талантливого и острого ума, нам не раз еще придется отметить.

Вторым аргументом неприязни автора СПИ к Мономаху является эпизод:

«Не тако ти рече, ръка Стугна: худу струю имъя, пожреша чужи ручьи и стругы, рострена к устью, уношу князю Ростиславу затвори» СПИ.

Этот эпизод связан с событием, когда князь Ростислав, брат Мономаха утонул в реке Стугне в битве с половцами.Не мужественным, а странным выглядит поступок Мономаха на реке Стугне.

Битва при г. Триполе около 1093 г. «Россияне, спасаясь от меча победителей (половцев), толпами гибли в реке Стугне, которая от дождей наполнилась водою. Мономах, видя утопающего брата, забыл собственную опасность и бросился во глубину; усердная дружина извлекла его из волн – и сей Князь, оплакивая Ростислава, многих Бояр своих, отечество, с горестию возвратился в Чернигов, а Святополк в Киев» (7).

Мономах бросился в реку, видя утопающего брата и всего лишь. Дружина спасла не тонущего Ростислава, а Мономаха, что выглядет более чем странным. Зачем было бросаться в воду Мономаху, чтобы его снова вытащили ? В итоге Мономах - герой, его дружина – герои, а князь Ростислав всё-таки утонул.

Есть и другой эпизод В «Слове», который характеризует вероломство Мономаха, не побоюсь сказать этого слова. В летописи описан следующий эпизод:

1095 г. «Наконец Великий Князь и Владимир (Мономах) ободрили победами унылый дух своего народа. Они, к сожалению, начались вероломством. Долговременные несчастия государственные остервеняют сердца и вредят нравственности людей. Вожди Половецкие Итларь и Китан, заключив мир с Мономахом, взяли в тали, или в аманаты сына его, Святослава. Китан безопасно жил в стане близ городского вала: Итларь гостил в Переяславле А Вельможи Ратибора. Тогда недостойные советники предложили Князю (Мономаху) воспользоваться оплошностью ненавистных врагов, нарушить священный мир и не менее священные законы гостеприимства – одним словом, злодейски умертвить всех Половцев. Владимир колебался; но дружина успокоила его робкую совесть, доказывая что сии варвары тысячу раз сами преступали клятву…. В глубокую ночь Россияне вместе с Торками, им подвластными, вышли из города, зарезали сонного Катана, его воинов, и с торжеством привели ко Владимиру освобожденного Святослава» (7).

Опять нарушение клятвы и кроме того ещё законов гостеприимства. И что же Вы думаете, виноват не Мономах, а «недостойные советники», как повествует летописец. Не забыл этот эпизод и автор «Слова». Вот как он описывает событие:

«Всю нощь съ вечера бусови врани възграяху у Плъсньска, на болони бъша дебрь Кияни и несоша мя къ синему морю.» СПИ

Комментарий: «Всю ночь с вечера серые вороны каркают у Плесеньска, в преградье стоял лес Кияни, и понесли меня к синему морю.» ДСЛ

Однако , на мой взгляд, комментарий неверно отражает суть происходящего. Какой лес Кияни ? Леса в ту пору были вокруг каждого Русского города. Более понятный комментарий выглядит следующим образом:

«Всю нощь съ вечера бусови врани възграяху, уплъска сонъ: на болони бъша дебръ Китани и несоша мя къ синему морю»

Ярослав видит сон: пришли полки убитого хана Китана к Киеву, стоят лесом (лес копий). Будет битва, будет месть за Китана, в которой погибнет Ярослав. Смысл состоит в том, что ничего не проходит безнаказанно, за всё приходится платить, особенно за клятвопрестуление.

Еще один позорный исторический эпизод, связанный с Владимиром Мономахом, относится с ослеплением Василька Теребовльского. Однако этот эпизод автором «Слова» не комментируется. Итак наверное достаточно.

Недаром автор «Слова» говорит иносказательно: «а сын Всеволожь, Владимир». Обратите внимание, автор СПИ говорит не о Великом князе и даже не о князе, а о сыне князя. И если прочитать «Всеволожь» раздельно, то получается символическое иносказание:

«ВСЕГО ЛОЖЬ -  ВЛАДИМИР».

Иносказательность текста автора « Слова о полку Игореве»

Ничто так не запутывало исследователей СПИ, как двусмысленные фразы автора «Слова». Текст просто изобилует иносказаниями. А если учесть, что старославянский текст СПИ писался слитно, то это вызывало у историков массу затруднений в трактовке темных мест.

«не лъпо» - «нелъпо»;

«мыслию» - «мысию»;

«иже заръза Редедю» - «иже заръ за Редедю»;

«Спалъ князю умъ похоти» - «Спали князю умъ по хоти»;

«О Руская землъ ! уже за шеломянемъ еси !» - «О Руская землъ ! уже за шеломом,

 я немъ еси !»;

«Земля тутнетъ» - «Земли тут нетъ»;

«уши закладаше» - смысловая фраза;

«Всеволожь» - «Всево ложь»;

«и на Канину зелену паполому постла» - «и на кон ину зелену паполому постла»;

«Съ тоя же Каялы» - «Стоя же как ялы»;

«быстрой Каялы» - «быстрой как ялы»;

«уже пустыни силу прикрыла» - уже уста насилу прикрыла»;

«смагу людемъ мычючи» - «Симаргл людемъ мычючи»;

«печаль жирна тече» - «печаль жир натече»;

«изъ луку моря» - «изъ лук уморя»;

«иже погрузи жиръ во днъ Каялы» - «иже погрузи жиръ во днъ как ялы»»

«у Плъсньска» - «уплъска сонъ»;

«бъша дебрь Кияня» - бъша де брезъ Каялы»;

«съ черниговьскими былями» - «съ черниговьскими были мы»;

«Се у Римъ кричатъ» - «Се ура имъ кричатъ»;

«живыми шереширы стръляти» - «живыми копьями стръляти»;

«и с хотию на кров, а тъи рекъ» - «исходи юна кров, а тъи рекъ», «и с хотию на кроватъ и рекъ»;

«подпръся о кони» - «подпръся окони»;

«утръже вазни, с три кусы» - «утръже вазни, стриг усы» - «утръже возми, се три бусы»;

«съ Дудутокъ» - «съ суду токъ»;

«до куръ Тмутороканя» - смысловая фраза;

«претръгоста бо своя бръзая комоня» - «претръ гостя бо своя бръзая комоня»;

«Рекъ Боянъ и Ходына, Святославля пъснотворца стараго времени Ярославля, Ольгова коганя хоти» - «Рекъ Боянъ и хоти, не Святославля пъснотворца стараго времени Ярославля - Ольгова коганя хоти».

Жирным шрифтом выделен оригинальный текст. Как видно, из контекстов, даже простое разделение слов в предложение из одной слитной строки создает затруднение, не говоря уже о попытке сформировать единственно правильную смысловую фразу.

Темные места в « Слове о полку Игореве»

1. « Боян бо въщий аще кому хотяше пъснь творити, то растъкашется мыслию по древу, сърым вълком по земли, шизымъ орломъ подъ облакы.» СПИ

  « Боян ибо вещий, если хотел кому песнь воспеть, то растекался мыслию по древу, серым волком по земле, сизым орлом под облаками.» ДСЛ

  Возможна трактовка как с мыслию, так и с мысию (белка – ст. слав.). В живой речи двусмысленность слова имеет неоспоримое преимущество перед текстом. 

2. «тогда пущашеть 10 соколовь на стадо лебедъй: которыи дотечаше, та преди пъснь пояше – старому Ярославу, храброму Мстиславу, иже заръза Редедю предъ пълкы касоьскыми, красному Романови Святъславличю.» СПИ  

«Тогда напускал десять соколов на стадо лебедей: какую лебедь настигали, та первой и пела песнь -  старому Ярославу, храброму Мстиславу, что зарезал Редедю пред полками касожскими, красному Роману Святославичу.» ДСЛ

  Возможна трактовка «иже заре за Редедю». Возможно автор СПИ знал больше чем скупой текст летописи. На заре, блеск ножа Мстислава возможно неожиданно ослепил Редедю и он не смог отреагировать на удар. Либо, наоборот, при слабом свете зари, Редедя не заметил ножа Мстислава.

3. «Спалъ князю умъ похоти, и жалость ему знамение заступи искусити Дону великого» СПИ.

  «Ум князя уступил желанию и охота отведать Дон великий заслонила ему предзнаменовение.» ДСЛ

  Новая трактовка: «Спалъ князю умъ по хоти и жалость,…» - забыл князь про жену и жалость к ней, ему знамение затмило разум искусить Дону Великого 

4. «Рища въ тропу Трояню чресъ поля на горы» СПИ  

«рыща по тропе Трояна через поля на горы.» ДСЛ

  Новая трактовка: «Рища въ тропу Тръканю чресъ поля на горы» - обяснена выше. 

5. « …и тебе Тьмутороканьский болван» СПИ

«… и тебе, Тмутороканский идол !» ДСЛ 

Тьмутороканский идол – это каменная статуя божества торков, вероятно больших размеров.   

6. «О Руская землъ ! уже за шеломянемъ еси !» СПИ

          «О Русская земля ! уже ты за холмом !» ДСЛ

  Новая конструкция: «О Руская землъ ! уже за шеломом я немъ еси !». Подразумевает, что Боян перестает петь песнь, вступая в незнаемую землю.   

7. «Были въчи Трояни, минули лъта Ярославля; были плъци Олговы,Ольга Святъславлича» СПИ  

«Были века Трояна, минули годы Ярославовы; были походы Олеговы, Олега Святославича.» ДСЛ

  Новая конструкция: «Были въчи Тръкани». Объяснена ранее.   

8. «Ступаетъ въ златъ стремень въ градъ Тьмутороканъ, той же звонъ слыша давнный великий Ярославь, а сын Влеволожь, Владимиръ, по вся утра уши закладаше въ Черниговъ» СПИ.  

«Вступал в златое стремя в граде Тмуторокане, а звон тот уже слышал давний великий Ярослав, а сын Всеволода, Владимир, каждое утро уши закладывал в Чернигове.» ДСЛ

  «уши закладаше» имеет двойной смысл: закрывать уши, чтобы не слышать звон стремени Олега и 2-й – запирать засов.

9. «Бориса же Вячеславлича слава на судъ приведе и на Канину зелену паполому постла…» СПИ

      «Бориса же Вячеславича похвальба на суд привела и на Канину зеленое погребальное покрывало постлала…» ДСЛ 

Иная трактовка: «и на кон ину зелену паполому постла…». Кон – конец, кончина. После смерти покойника покрывают черным покрывалом, а не зеленым.

«Си ночь съ вечера одъвахуть мя, - рече,- чръною паполомою»СПИ. Сон Святослава с погребальным обрядом.   

10. «Съ тоя же Каялы Святополъкь полелъя отца своего междю угорьскими иноходьци ко святъй Софии къ Киеву» СПИ

  «С той же Каялы Святополк полелеял отца своего между венгерскими иноходцами ко святой Софии к Киеву.» ДСЛ 

Контекст относится предыдущему контексту, но там упоминается река Канина, а не Каяла, и как предполагается, вовсе не река (кон ина).

  Иная трактовка: «Стоя же как ялы Святополъкь полелъя отца своего междю угорьскими иноходьци ко святъй Софии къ Киеву» 

Святополк, обессиленный от горя, шатаясь как ялы на воде (яла - легкая лодка), хоронил своего отца. На мой взгляд, новая трактовка более красноречива и точнее отражает суть события, хотя не исключаю иносказательность фразы, особенно в устном изложении.   

11. «Уже бо, братие, не веселая година въстала, уже пустыни силу прикрыла.» СПИ

Уже ведь, братья, невеселое время настало, уже пустыня войско прикрыла.» ДСЛ

  Выражение: пустыня войско прикрыла, натянутое. Во первых дословно: пустыня прикрыла силу, во-вторых, пустыня даже образно не ложится в контекст. 

Иная тракторка: «Уже бо, братие, не веселая година въстала, уже уста нисилу прикрыла.»

Действительно, невеселое время, а петь в невеселое время не хочется Бояну, ведь повествование ведется как бы от его лица. 

12. «Въстала обида въ силахъ Дажьбожа внука, вступила дъвою на землю Трояню, въсплескала лебедиными крылы на синъм море у Дону» СПИ

  « Встала обида в войсках Дажьбожьего внука, вступила девою на землю Трояню, восплескала лебедиными крылами на синем море у Дона;» ДСЛ

  Иная трактовка: «Въстала обида въ силахъ Дажьбожа внука, вступила дъвою на землю Тръканю, въсплескала лебедиными крылы на синъм море у Дону»

  Как было отмечено выше, Донские степи, Тмуторокань не земля Трояна (римского императора или языческого бога), а земля торков и божества Торкана (может быть Велеса), предков Игоря – Дажьбожьего внука. 

13. «За нимъ  кликну Карна, и Жля поскочи по Руской земли, смагу людемъ мычучи въ пламянъ розъ» СПИ

  «По нем кликнула Карна и Желя поскакала по Русской земле, горе людям мыкая в пламенном роге.» ДСЛ 

Перевод неправильный. Смага – это не горе. Причем смага, что-то мыкает людям, т.е. ревет, изрыгая пламя из рога. Впечатляющая картина.

  Иная трактовка: «За нимъ  кликну Карна, и Жля поскочи по Руской земли, Симаргл людемъ мычучи въ пламянъ розъ»  

Симаргл – языческое славянское божество иранского или кельтского происхождения. Вероятно имеет отношение к культу огня (агни – бог огня -др.инд.).

14. «А поганлго Кобяка изъ луку моря отъ желъзных великыхъ плъковъ половецкыхъ яко вихръ выторже:» СПИ  

«А поганого Кобяка от лукоморья, из железных великих полков половецких, как вихрь исторг:» ДСЛ

  «изъ луку моря» фраза в оригинале пишется раздельно.

  Иной вариант: «А поганого Кобяка изъ лук уморя отъ желъзных великыхъ плъковъ половецкыхъ яко вихръ выторже:»

Т.е. засыпав стрелами, точными попаданиями обескровили противника.   

15. «Ту нъмци и венедици, ту греци и морава поют славу Святъславлю, кают князя Игоря,» СПИ

  Тут немцы и венецианцы, тут греки и моравы поют славу Святославу, корят князя Игоря,» ДСЛ 

Народы Европы славят Святослава, потому, что он спас их от нашествия половцев. Так надо понимать этот контекст. Однако «венедици» - не венецианцы, а венеды (славянские племена, жившие от Одера до Вислы по сообщение готского историка Иордана). Венеты – действительно венецианцы, но в тексте говорится о венедицах, а не венетицах. Причем автор берет пары немцы-венеды, греки-моравы (не славяне-славяне), чтобы подчеркнуть общие интересы всех народов Европы, а не только славян.  

16. «…иже погрузи жиръ во днъ Каялы – ръкы половецкыя, рускаго злата насыпаша» СПИ

  «…потопившего богатство на дне Каялы – реки половецкой, насыпав русского злата. « ДСЛ

  Здесь опять иносказательность отрывка. Жир – богатство, золото погружено на дно Каялы-реки. В другом смысле Богатство - это человеческие души, как ялы (как ялы) утоплено на дне реки.   

17. «Всю нощь съ вечера бусови врани възграяху у Плъсньска, на болони бъша дебрь Кияни и несоша мя къ синему морю.» СПИ

  «Всю ночь с вечера серые вороны каркают у Плесеньска, в преградье стоял лес Кияни, и понесли меня к синему морю.» ДСЛ 

Сильно сложный контекст. Здесь явно прослеживается языческий обычай славян, когда покойника клали в лодку, отправляли по течению реки в царство мертвых (синее море). По данной трактовке усопшего несли к синему морю от леса Кияня, что весьма сомнительно.

  Другой вариант: «Всю нощь съ вечера бусови врани възграяху, уплъска сонъ: на болони бъша де бръзъ Каялы и несоша мя къ синему морю.» 

Требует немало исправлений, однако наиболее корректен, поскольку подчеркивает все тот же стилистический прием обращения к Каяле-реке, как месту гибели русских воинов.

«Всю ночь с вечера серые вороны каркают, расплескали сон (накликали беду): в преградье  берег Каялы и понесли меня к синему морю».

Святослав видит сон, навеянный серыми воронами, что его, умершего, по языческому похоронному обряду  положили в лодку на берегу реки Каялы и отправили в царство мертвых.

Наименьшее количество исправлений предлагает вариант:

«Всю нощь съ вечера бусови врани възграяху, уплъска сонъ: на болони бъша дебръ Китани и несоша мя къ синему морю»

Кроме того, это наиболее полно отражает историческое событие, отмеченное в летописи, которое было рассмотрено ранее в тексте относительно князя Владимира Мономаха.   

18. «Уже снесеся хула на хвалу; уже тресну нужда на полю; уже връжеся дивь на землю» СПИ  

«Уже пал позор на славу; уже ударило насилие на свободу; уже бросился див на землю.» ДСЛ

  Див – ираноязычное божество. Однако, в СПИ Див сочувсвует Игорю и погибает вместе с его дружиной ( уже връжеся дивь на землю). 

19. «Се бо готьскыя красныя дъвы въспъша на безъ синему морю: звоня рускымъ златомъ, поютъ время Бусово, лелъютъ месть Шароканю» СПИ

  «И вот готские красные девы запели на берегу синего моря: звеня русским золотом, воспевают время Бусово, лелеют месть за Шарукана.» ДСЛ 

Весьма темное место.

Во-первых Бусово время – на самом деле не Бусово (убедительно доказанов статье А.Н. Карсанова (3), а серое, мрачное (бусый – серый –тюрк.). бусый ворон – серый ворон ранее по тексту. Готские девы сидят на синем море (название моря не указано), лелеют месть за половецкого хана Шарукана. Если бы даже готы прониклись любовью к половцам за постоянные набеги на Русь, все равно непонятно столь сильное чувство мести за Шарукана. Однако, если предположить, что девы – не готские, а половецкие, тогда все встает на свои места.

Предлагается следующий вариант:

«Се меотьскыя красныя дъвы въспъша на безъ синему морю: звоня рускымъ златомъ, поютъ время Бусово, лелъютъ месть Шароканю».

Берег Меотидского моря, т.е. Азовского моря – это и есть то место, где сидели половецкие девы, лелея месть за Шарукана. От Азовского моря до г. Шарукань, где правил хан Шарукан рукой подать.

Однако трактовка ДСЛ имеет преимущество, поскольку не требует корректировки текста. 

20. «…брата моего Ярослава, съ черниговьскими былями, съ могуты, и съ татраны, и съ шельбиры, …» СПИ

  «…брата моего Ярослава, с черниговскими боярами, с воеводами, и с татранами, и с шельбирами,…» ДСЛ 

Почему были стали боярами ? Непонятно. 

Иная трактовка: «…брата моего Ярослава, съ черниговьскими были мы: съ могуты, и съ татраны, и съ шельбиры, …» 

Т.е были с черниговскими союзными племенами, перечисленными далее. 

21. «Аже бы ты былъ, то была бы чага по ногатъ, а кощей по резанъ» СПИ  

Если бы ты был здесь, то была бы раба по ногате, а раб по резани.» ДСЛ

  Забавная трактовка: «Аже бы ты былъ, то была бы чага по ногатъ, ако щей по резанъ».   

22. «Ты бо можеши посуху живыми шереширы стръляти – удалыми сыны Глъбовы» СПИ  

«Ты ведь можешь посуху живыми копьями стрелять – удалыми сыновьями Глебовыми.» ДСЛ 

 «SARISSA - hasta Macedonica. (Fest, XVII), т.е. длинные копья, которыми была вооружена Македонская фаланга. Q. Curt. IV, 15; и IX, 7. Это наши «о», упоминаемые в Слове о полку Игореве: «Ты (В.К. Всеволод) бо можеши посуху живыми шереширами стреляти, удалыми сыны Глебовы…копиа поют на Дунае.» И.М. Снегирёв поясняет: шереширы, sarissa – копьё, пика Македонская, а Пожарский пишет, что у Поляков сохранилось также это слово, в несколько изменённом виде: szarsin – gatunec. szabli, palasza, szpadi (Linde), вообще остроконечное оружие. Лукари (Annali di Rausa, 58) удостоверяет, что Sarissa Macedone, были ещё в употреблении, у Иллирийских Словен, в XIV веке.» [9].

SARISSA - calista/coluchj - калиста, колица (ср. палица)/колючий (праслав.)(редукция c/s, l/r, t/s; редукция ch/ss).

23. «…а самъ подъ чрълеными щиты на кровавъ травъ притрепанъ литовскыми мечи и с хотию на кров, а тъи рекъ..» СПИ  

« …а сам под червлеными щитами на кровавой траве был прибит литовскими мечами на кровь со своим любимцем, а тот и сказал:» ДСЛ 

Иной вариант более точен:

«…а самъ подъ чрълеными щиты на кровавъ травъ притрепанъ литовскыми мечи

ис ходи юна кровь, а тъи рекъ..». 

24. «На седьмом въцъ Трояни връже Всеславъ жребий о дъвицю себъ любу» СПИ  

« На седьмом веке Трояна кинул Всеслав жребий о девице ему милой.» ДСЛ 

Предлагается: «На седьмом въцъ Тръкани връже Всеславъ жребий о дъвицю себъ любу». Объяснения сделаны ранее. 

25. «Тъй клюками подпръся о кони и скочи къ граду Кыеву…» СПИ  

«Он хитростями оперся на коней и скакнул к граду Киеву…» ДСЛ 

Опять иносказательность автора СПИ. Всеслав действительно оперся на клюку (другой смысл клюки – хитрость) и через окно поруба (без помощи коней) выбрался на свободу из темницы. Затем восставший народ возвел Всеслава на киевский престол. Хитрость и удача помогли князю-язычнику. 

Поэтому правильнее: «Тъй клюками подпръся окони и скочи къ граду Кыеву…» 

26. «Скочи отънихъ лютымъ звъремъ въ плъночи изъ Бълаграда, объсися синъ мьглъ утръже вазни, с три кусы отвори врата Новуграду, разбише славу Ярославу, скочи влъкомъ до Немиги съ Дудутокъ» СПИ  

«Скакнул от них лютым зверем в полночь из Белгорода, объятый синей мглой, добыл он счастье, с трех попыток отворил ворота Новгорода, расшиб славу Ярославу, скакнул волком до Немиги с Дудуток.» ДСЛ 

Сложнейшее место. Производит много толкований исследователей. Предлагается следующий вариант, на мой взгляд, наиболее приемлемый:

«Скочи отънихъ лютымъ звъремъ въ плъночи изъ Бълаграда, объсися синъ мьглъ утръже возьми съ три бусы: отвори врата Новуграду, разбише славу Ярославу, скочи влъкомъ до Немиги съ суду токъ» 

«Скакнул от них лютым зверем в полночь из Белгорода, объятый синей мглой, утром же взял эти три жемчужные бусы: отворил ворота Новгорода, расшиб славу Ярославу, скакнул волком до Немиги - суда божьего миновал» 

В сравнении с ранними контекстами, где князья гибли в битве «роняли жемчужные души (бусы), Всеславу опять сопутствовала удача. Князь-язычник легко захватил Новгород, опозорил Ярослава. При захвате Новгорода были разграблены церкви, Всеслав бежал от гнева людей опять удачно на Немигу. Однако автор СПИ повествует, что за все приходится платить: «Ему вещий Боян давно припевку, разумный, сказал: «Ни хитрому, ни умелому, ни птице умелой суда божьего не миновать» ДСЛ

27. «Всеславъ князь людемъ судяше, княземъ грады рядяше, а самъ въ ночь влъкомъ рыскаше: изъ Кыева дорискаше до куръ Тмутороканя, великому Хръсови влъкомъ путь прерыскаше» СПИ  

«Всеслав-князь людям суд правил, князьям города рядил, а сам в ночи волком рыскал: из Киева дорыскивал до петухов Тмутороканя, великому Хорсу волком путь перерыскивал.» ДСЛ

В данном контексте наибошьшее затруднение  у исследователей вызвало слово куръ – куры. В качестве вариантов рассматривались и стены и хаты и ранние петухи. Самое прозаичное, что куръ на самом деле и есть куры или петухи. Исследователи опять не учли языческую составляющую автора «Слова». Один из языческих обрядов славян описан в ПВЛ:

«О, убогая курята, оже не на честь святым породишася…но на жертву идолам режються и то блутивше сами ядять. И  инеми в водах потапляемы суть. А друзии к кладязем приходяще моляться  а в воду мечуть…».

Константин Багрянородный пишет о благодарственном молебне русов-язычников на острове Хортица:

«Пройдя это место (переправу), они достигают острова, называемого Святым Егорием, и на этом острове совершают свои жертвоприношения, так как там расти огромный дуб. Они приносят в жертву живых петухов, кругом втыкают стрелы, а иные приносят куски хлеба, мяса и что имеет каждый, как требует их обычай. Насчет петухов они бросают жребий – зарезать ли их (в жертву), или съесть или пустить живым».

Не зря Всеслав Полоцкий бросал жребий о девице себе любу. Всеслав приезжал в Тмуторокань, чтобы совершать языческий обряд, приносил в жертву петухов (куръ). Стоило скакать в такую даль. Видимо стоило, поскольку Тмуторокань была, вероятно, языческим городом. Подтверждением тому служит Тмутороканский идол.

28. «Коли Игорь соколомъ полетъ, тогда Влуръ влъкомъ потече, труся собою студеную росу: претръгоста бо своя бръзая комоня» СПИ

«Коли Игорь соколом полетел, тогда Овлур волком побежал, стряхивая собою студеную росу: оба ведь надорвали своих борзых коней.» ДСЛ

      Вариант: «Коли Игорь соколомъ полетъ, тогда Влуръ влъкомъ потече, труся собою студеную росу: претръ гостя бо своя бръзая комоня.». Кони Влура утомили Игоря (гостя). 

29. « Рекъ Боянъ и Ходына, Святъславля пъснотворца стараго времени Ярославля, Ольгова коганя хоти: «Тяжко ти головы кромъ плечю, зло ти тълу кромъ головы» - Руской земли безъ Игоря»  СПИ  

«Сказал Боян и Ходына, Святославовы песнотворцы старого Ярослава, Олега-князя любимцы: «Тяжко голове без плеч, беда телу без головы» - так и Русской земле без Игоря» ДСЛ 

Последнее и одно из самых сложных «темных мест». На мой взгляд, правильнее будет:

« Рекъ Боянъ и хоти, нъ Святъславля пъснотворца стараго времени Ярославля, - Ольгова коганя хоти: «Тяжко ти головы кромъ плечю, зло ти тълу кромъ головы» - Руской земли безъ Игоря.» 

«Сказал Боян и хоти, не Святославовы песнотворцы старого Ярослава, - Олега-князя любимцы: «Тяжко голове без плеч, беда телу без головы» - так и Русской земле без Игоря». 

Новая трактовка «темных мест» «Слова» не является самоцелью автора статьи. Я понимаю всю ответственность в вопросе коррекции исторического и тем паче, поэтического произведения, понимаю необходимость бережного отношения к исторической реликвии нации. Пусть всё остается на своих местах. Но новые варианты трактовки нужны как статистика для понимания замысла произведения и использования новых вариантов для исследований других исторических материалов.

Принятые сокращения:

ПВЛ – «Повесть временных лет»;

СПИ – «Слово о полку Игореве»;

ДСЛ – Дмитрий Сергеевич Лихачев

Примечание:

В тексте СПИ не используется буква ять из-за отсутствия в шрифтах, поэтому буква ять заменена на твёрдый знак Ъ, что создаёт определённые трудности при прочтении СПИ в оригинале. За что приношу искреннего извинения у читателя.

Используемая литература:

1. «Слово о полку Игореве» изд. «Детская литература», Москва 1986 г.

2. «Слово о полку Игореве» Комплексные исследования. изд. «Наука», Москва 1988 г.

3. Исследования «Слова о полку Игореве». изд. «Наука», Москва 1986 г.

4. Б.А. Рыбаков, Язычество древних славян. изд. «Наука», Москва 1988 г.

5. «Слово о полку Игореве» и его время. изд. «Наука», Москва 1985 г.

6. В. Порциг, Членение индоевропейской языковой области. Изд. «УРСС», Москва 2003 г.

7. Н.М. Карамзин История государства Российского. изд. «Наука», Москва 1991 г

8. А. Кузьмин Падение Перуна, изд. «Молодая гвардия», Москва 1988 г.

9. А. Д. Чертков  «Язык пелазгов, населивших Италию и сравнение его с древле-словенским, Москва, в университетской типографии, 1857.

---------------------------------------------------------------------------------------------

Звукопись «Слова о полку Игореве» 24.12.2006

«Сегодня случай, завтра случай – помилуй бог, дайте сколько-нибудь и ума»

А. В. Суворов

Известный поэт Валерий Брюсов, исследуя поэзию Пушкина написал статью о звукописи стихов известного поэта. Звукопись или эвфония (благозвучие - греч. ) стиха известны в теории стихосложения как способность поэта слагать стихотворные строки с повторением букв, слогов в словах и строфах. При этом формируется определенная интонация стиха, благозвучная на слух. Поэт как бы плетет кружева слов. Эта особенность стихосложения является признаком таланта и может быть даже гения. Слова льются как песня из рога поэзии даже при отсутствии рифмы.

Подобное замечательное свойство наблюдается и в известном литературном памятнике Древней Руси «Слове о полку Игореве». В свое время автор данных строк пытался переводить «Слово» на современный русский язык в форме стиха. Увы, попытка оказалась неудачной. И вот почему. Все известные переводы «Слова» Жуковского, Майкова и самый популярный и принятый многими литературными критиками за образец, Заболоцкого,  при всей своей близости к оригиналу теряют самое главное – звукопись «Слова», а это в поэзии наряду с умением сжато излагать мысль является одним из важнейших факторов поэтичности произведения. Симбиоз мысли, рифмы и звука рождает этот замечательный плод поэзии.

Звукопись «Слова» чрезвычайно богата и имеет много общих черт со звукописью стихов Пушкина.

Вот что пишет Брюсов о звукописи Пушкина:

«Особая неподражаемая «музыкальность» пушкинских стихов признана всеми давно. Что зависит она от изумительного мастерства, с каким Пушкин располагал в стихе звуки слов, - объяснение, единственно возможное. Что это так и есть, показывается и доказывается последнее время работниками нашей «формальной» школы. Все же поныне, далеко не общепризнанно, не проникло широко в сознание читателей, что звуки в стихах Пушкина располагаются преднамеренно, «сознательно» - поскольку можно говорить о сознательности в художественном творчестве. (их евфония) кажется чем-то второстепенным, на что поэт обращает внимание лишь «в меру возможности»» [1].

 Обращаясь к опыту великих поэтов, В. Брюсов подчеркивает следующее:

«Подбирать звуки - для многих значит жертвовать смыслом. Но практика всех великих поэтов противоречит таким взглядам. ОТ Гомера и Эсхила до Гёте и Виктора Гюго все поэты согласно утверждают своими стихами, что иначе, как звуками, они не могут выразить того, что хотят сказать. И во всемирной литературе именно наш Пушкин вместе с Вергилием являются двумя поэтами, в стихах которых это выступает с особой отчетливостью и весомостью. У Пушкина, как и у Вергилия, действительно, каждый стих, каждая буква в словах стиха поставлены на свое место прежде всего по законам евфонии» [1].

Основные виды аллитераций в  теории стиха, согласно В. Брюсову:

-        анафора или скреп - повторение сходных звуков в начале слов;

-        эпифора или концовка - повторение сходных звуков в конце слов;

-        зевгма или стык – повторение конечного звука одного слова и начального звука следующего;

-        рондо или кольцо - повторение начального звука одного слова и конечного звука другого;

-        смежные повторы – слова с повторяющимися звуками, стоящие рядом;

-        раздельные повторы - слова с повторяющимися звуками, разделенные одним или несколькими словами;

-        простые повторы – повторение одного звука;

-        сложные повторы – повторение ряда звуков;

-        пролепс – звук из сложной аллитерации встречается прежде;

-        силлепс - звук из сложной аллитерации встречается позже;

-        интеркаляция – звук стоит между двумя повторяющимися комплексными звуков.

Рассмотрим примеры звукописи Пушкина, предложенные В. Брюсовым [1]:

1.     «Милой Мэри моей» / анафора  м – м – м

2.     «Книгохранилища, кумиры и картины» /  анафора к – к – к

3.     «И стройные сады свидетельствуют мне…» / анафора с – с – с

4.     «Печальный пасынок природы» / анафора п – п – п

5.     «Презренной палкой палача…» / анафора п – п – п

6.     «Пушки с пристани палят…» / анафора п- п – п

7.     «И бога браней благодатью…» / анафора б – б – б

8.     «И  младости моей мятежное теченье…» /анафора  м -  м – м

9.     «Запутанный в сетях судьбы суровой…» / анафора з – с – с – с

10.  «Улыбка на устах увянувших видна…» / анафора у – у – у

11.  «Когда под соболем согрета и свежа…» / анафора со – со – с

12.  «И пальцы просятся к перу, перо – к бумаге…» / анафора п – п – п - п – б

13.  «Кипит, бежит, сверкая и журча…» /эпифора ит – ит

14.  «Напоминают мне оне…» / эпифора не – не

15.  «Небес жилец…» / эпифора ес – иц

16.  «Свои уста оторвала…» / зевгма та – от

17.  «Беспечный, влюбчивый. Вы знаете друзья…» / зевгма вый – вы

18.  «И ропщет бор…» / рондо ро – ор

19.  «Недавно черных туч грядой…» / рондо че – уч

20.  «И оба говорят мне мертвым языком…» / рондо м - ме – ом

21.  «Вспомни прежние права…» / аллитерация из двух звуков пр – пр

22.  «Волненье страха и стыда…» / аллитерация из двух звуков ст – ст

23.  «Я слышу вновь друзей предательский привет…» / аллитерация из двух звуков пр – пр

24.  «Освободил он мысль мою…» / анафора в конце строфы  м – м

25.  «Будить мечту сердечной силой…» / анафора в конце строфы с – с

26.  «К веселью, роскоши знак первый подавая…» / анафора в конце строфы п – п

27.  «Жестоких опытов сбирая поздний плод…» / анафора в конце строфы п – п

28.  «В тени олив любви лобзания…» / анафора в конце строфы л – л

29.  «Восхвалим вольности дары…» / анафора в начале строфы во – во

30.  «Гордись гусар ! Но помни вечно…» / анафора в начале строфы г – г

31.  «Молчит музыка боевая…» / анафора в начале строфы м – м

32.  «Вот верный, брат его, герой Архипелага…» / анафора в начале строфы в – в

33.  «Стоит седой утес, вотще брега трепещут…» / анафора в начале строфы с – с

34.  «Сын севера, бродя в краю чужом…» / анафора в начале строфы с – с

35.  «Умеет услаждать свой путь над бездной воли…» / анафора в начале строфы у - у

36.   «И молодежь минувших дней…» / анафора в начале строфы м – м

37.  «От нас отторгнется ль Литва…» / анафора в начале и конце строфы от – от; л – л

38.  «Дивились долгому любви моей мученью…» / анафора в начале и конце строфы д – д; м – м

39.  «Хозяйка хмурится в подобие погоде…» / анафора в начале и конце строфы х – х; по – по

40.  «Мы жгли Москву, был плен Парижу…» / анафора в начале и конце строфы м – м; п – п

41.  «Еще ты дремлешь, друг прелестный… » / анафора в середине строфы др – др

42.  «Скажи, как падает письмо из-за решетки…» / анафора в середине строфы п – п

43.  «Где жены вечером выходят на балкон…» / анафора в середине строфы в – в

44.  «Подымем стаканы, содвинем их разом…» / анафора в середине строфы с – с

45.  «Так ложная мудрость мерцает и тлеет…» / анафора в середине строфы м – м

46.  «О волн и бурь любимое дитя…» / анафора в середине строфы в – б

47.  «Кружится вальса вихорь шумный…» / анафора в середине строфы в – в

48.  «Корме родного корабля…» / сложная аллитерация ко – ко

49.  «Феб однажды у Адмета…» / сложная аллитерация од – ад

50.  «Однако в сей Одессе влажной…» / сложная аллитерация од – од

51.  «Унылая пора, очей очарованье…» / сложная аллитерация оч – оч

52.  «Где луна теплее блещет…» / сложная аллитерация пл – бл

53.  «Младенца ль милого ласкаю…» / прерывная аллитерация  мл – мл

54.  «Бродил у берегов…» / прерывная аллитерация бр – бр

55.  «Его дыханья жадно ждет…» / прерывная аллитерация жд – жд

56.  «Свой ветхий невод; ныне там…» / обратная аллитерация ве – ев

57.  «Едва опомнились младые поколенья…» / обратная аллитерация оп – по

58.  «Понятна мне времен превратность…» / обратная аллитерация вре – евр

59.  «Се, ярый мученик, в ночи скитаясь воет…» / обратная аллитерация чен – нчи

60.  «Святыню всех своих гробов…» / обратная аллитерация вс – св

61.  «И конь скакал, и влекся вол, и своего верблюда вел…» / последовательная система аллитераций к – к – к; в – в – в – в

62.  «Порывом пылких ласк и язвою лобзаний…» / последовательная система аллитераций п – п;  л – л – л; з – з

63.  «Журчат ручьи блестят брега безмолвны…» / последовательная система аллитераций ч – ч; б – б – б

64.  «Уж угадали: точно так…» последовательная система аллитераций у – у; т – т

65.   «Мелькают мимо будки, бабы…» / последовательная система аллитераций м – м; б – б – б

66.  «Все видел вспыхнул сам не свой…» / последовательная система аллитераций в – в – в; с – с

67.  «Мой милый друг, мы входим в новый свет…» / последовательная система аллитераций м – м – м; в – в

68.  «Ревет ли зверь в лесу глухом…» / последовательная система аллитераций ре – ре; л л

69.  «На  мутном небе мгла носилась…» / перекрестная система аллитераций м – н; м – н

70.  «Славянские ль ручьи сольются в русском море…» / перекрестная система аллитераций с – р; с – р

71.  «В покойном сне, в привычном сновиденьи…» / перекрестная система аллитераций в – п – с; в – п – с

72.  «В тиши полей, в тени лесной…» / перекрестная система аллитераций т – л; т – л

73.  «Пылай камин в моей пустынной келье…» / перекрестная система аллитераций п – к; п – к

74.  «Мутно небо, ночь мутна…» / обхватная система аллитераций м - н – н – м

75.  «Свободы, Вакха верный сын…» / обхватная система аллитераций с – в – в – с

76.  «От света вновь отрекся он…» / обхватная система аллитераций от – в – в – от

77.  «Воскресла греков древних слава…» / обхватная система аллитераций в – ре – ре – в

78.  «Спеши любить, о Лила, и снова изменяй…» / обхватная система аллитераций с – л – л – с

79.  «»

Примеры аллитераций «Слова о полку Игореве» [2]:

1.     «Не лѣпо ли ны бяшеть братие» / н - н, л - л, б – б

2.     «…повѣстий о пълку Игоревъ» / по – пъ

3.     «Бояне бо вѣщий, аще кому хотяше» / бо - бо, щи – ще – ше

4.     «…сѣрым волком по земли шизымъ орлом…» / се – ши

5.     «…та преди пѣснь пояше» / п – п – п

6.     «иже зарѣза Редедю предъ пълкы касожьскыми…» / же – за – за – жь; д – д – д; ре – ре

7.     «Боянъ же, братие…» / б – б

8.     «…лебедъй пущаше, на своя вћщиа пръсты, на живая струны въскладаше» / щ – ш – щ – ж – ш

9.     «…иже истягну умъ крћпостию своею и поостри сердца своего мужествомъ…» / ст – ст – с – ст – с – ц – с – ст; ну – ум

10.  «Тогда Игорь възрѣ…» / ог – го – ъз; рь – рѣ

11.  «…вся своя воя прикрыты» / вс – св; в – в – в; вся – воя – воя

12.  «Братие и дружино ! Луце жъ бы потяту быти…» / б – бы – бы; ж – ц – ж; ти – т – т – ти

13.  «…а всядемъ, братие, на свои бръзыя комони, да позримъ синего Дону» / бр – бр; ръз – зр; да – до

14.  «…и жалость ему знамение заступи искусити Дону великаго» ж – з – з; ос – ас – ис – ис

15.  «Хощу бо, - рече, - копие приломити конець поля Половецкаго съ вами, русици…» / х – щ – ч; ко – ко - ка; п – п - по – по; ець – ец – иц

16.  «…приложити, а любо испити…» / ити – ити

17.  «О Бояне …абы ты…» / обо – абы

18.  «…сиа плъкы ущекоталъ, скача, славию…» / с – щ – с – с

«…свивая славы оба полы сего времени, рища въ тропу Торканю чресъ поля на горы» /

19.  с – с – с; щ – ч; тр – тор – гор

20.  «Пѣти было пѣснь Игореви, того внуку:…» / пѣ – пѣ; го – го

21.  «Не буря соколы занесе чрезъ поля широкая галици стады бъжать къ Дону великому. Чи ли въспѣти было вѣщей Бояне Велесовь внуче:…» / с – з - с – з – с - с; ч – ш – ц – ч – щ ч; д – д; в – б – в – в

22.  «Трубы трубять въ Новѣградѣ – стоят стязи въ Путивлѣ !» / труб – труб; въ – вѣ – въ - в; ст – ст – з

23.  «одинъ свѣтъ свѣтлый – ты, Игорю ! Оба есвѣ Святъславличя !» / свѣ – свѣ - свѣ – свя – сла

24.  «Сѣдлай, брате, свои бръзыи комони, а мои ти готови, осѣдлани у Курьска напереди» / с - с – з – с; бр – бр; к - к – к; ъд – ѣд – ед; ни – ни – на

25.  «А мои ти куряни свѣдоми къмети: подъ трубами повити…» / ти – ти – ти; по –по

26.  «…подъ шеломы възлѣлѣяни, конець копия въскръмлени…» / л – лѣ – лѣ – л; ко – ко – к

27.  «…пути имь вѣдоми, яругы имь знаеми…» / им – ми – им – ми

28.  «…луци у нихъ напряжени, тули отворени, сабли изъострени…» / лу – ул; са – из – ос; ни – ни – ни – ни

29.  «…сами скачють акы сѣрыи влъци въ полѣ, ищучи себе чти, а князю славѣ» / с – с – с –с з – с; ка – ак – ц – к; ч – ч – ч

30.  «Тогда въступи Игорь князь въ златъ стремень и поѣеха по чистому полю» / ст – з – з – ст - ст; п – по – по – по

31.  «…нощь стонущи ему грозою птичь убуди; свистъ звѣринъ въста; збися дивъ – кличетъ връху древа, велитъ послушати – земли незнаемѣ Влъзѣ, и Поморию, и Посулию, и Сурожу, и Корсуню…» / нощ – нущ – ч; с - з – с – з – с – з – с; вр – рев; вел – вл; по – по – по

32.  «А половци неготовами дорогами побѣгоша къ Дону великому; крычатъ тѣлѣгы полунощы, рци лебеди роспужени» / ци – ша – ча – щы – ци – ж; го – га – го – гы

33.  «Игорь къ Дону вои ведетъ !» / д – д; в – в

34.  «Уже бо бѣды его пасетъ птиць по дубию;» / б – б; д – д; п – п – п

35.  «…влъци грозу въсрожатъ по яругамъ; орли клектомъ на кости звћри зовутъ» / гроз – сро – руг – ор; к – к – к; звћ – зов

36.  «…лисицы брешутъ на чръленыя щиты» / ц – ш – ч – щ

37.  «О Руская землѣ ! Уже за шеломянемъ еси !» / с – з – з – с; же – ше

38.  «Заря свѣтъ запала, мъгла поля покрыла. Щекот славий успе; говоръ галичь убуди. Русичи великая поля чрълеными щиты прегородиша, ищучи себѣ чти, а князю - славы» / з – з; ла – ла – ля – ла – ла – л – л – л – л – л; за – за; г – г; у – у - у – у - у ; ч – ч – ч – ч – ч; щ – ш - щ

39.  «Съ зарания въ пятокъ потопташа поганыя плъкы половецкыя и рассушись стрѣлами по полю, помчаша красныя дѣвкы половецкыя, а съ ними злато, и паволокы…» / с – з – сс – с – с – с – с – з; п – по – по – п – по – по – по – по – по - п; кы – кы – кы – кы – кы; ш – ш – ч - ш

40.  «…и драгыя оксамиты. Орьтъмами, и япончицами, и кожухы начашя мосты мостити по болотомъ и грязивымъ мѣстомъ, и всякыми узорочьи половѣцкыми» / м – м – м – м – м – м – м – м – м – м – м; с – с – с – з – с – з; ч – ч – ш  - ч; т – т – т – т – т

41.  «Чръленъ стягъ, бѣла хорюговь, чрълена чолка, сребрено стружие – храброму Святъславличю !» / ч - х – ю – ч – ч – х – ч; р – р – р – р – р - р – р – р – р; с – с – с – с – с

42.  «Дремлетъ въ полѣ Ольгово хороброе гнѣздо. Далече залетѣло ! Не было оно обидѣ порождено…» / д – д – д – д – д; о – о – о – о – о – о - о – о - о – о – о – о – о – о - о – о –о

43.  «…ни соколу, ни кречету, ни тебћ, чръный воронъ, поганый половчине !» / ч – ч – ч

44.  «Гзакъ бежитъ сѣрымъ влъкомъ, Кончакъ ему слѣдъ править къ Дону великому» / г – к – к – к – к – к; д – д

45.  «Другаго дни велми рано кровавыя зори свѣтъ повѣдаютъ; чръныя тучя съ моря идутъ…» / д – д; в – в – в – вѣ – вѣ; ч – ч

46.  «…а въ нихъ трепещуть синии млънии» / нии - нии

47.  «Итти дождю стрѣлами съ Дону великаго ! Ту ся копиемъ приламати, ту ся саблямъ потручати…» / ит – ти; т – ти – т – ти; д – д – д; ся – ся - са

48.  «…на рѣцѣ на Каялѣ…» / на – на; ѣ – ѣ – ѣ

49.  «Се вѣтри, Стрибожи внуци, вѣютъ съ моря стрѣлами на хоробрыя плъкы Игоревы.» / с – стр – с – стр; вѣ – в – вѣ

50.  «Земля тутнетъ, рѣкы мутно текутъ, пороси поля прикрываютъ, стязи глаголютъ…» / т – т – т – т – т; п – п – п; з – г – г

51.  «…а храбрии русици преградиша чрълеными щиты» / ц – ш – ч – щ

52.  «Яръ туре Всеволодѣ ! Стоиши на борони, прыщеши на вои стрѣлами, гремлеши о шеломы мечи харалужными !» / р – р - р – р – р – р – р; ш – щ – ш – ш – ш – ч – х – ж

53.  «Камо, туръ, поскочаше, своимъ златымъ шеломомъ посвѣчивая, тамо лежатъ поганыя головы половецкыя. Поскепаны саблями калеными шеломы оварьскыя, от тебе, яръ туре Всеволоде !» / к – к – к – к; мо – м - м – ом – ом - мо - м – м – м; с – с – з - с – с – с – с - с; по – по – по – по – по – па

54.  «Кая раны дорога, братие, забывъ чти и живота, и града Чрънигова отня злата стола, и своя милыя хоти, красныя Глѣбовны свычая и обычая ?» / р – р – р – р; я - а – а – а – а – я – а – а – я – я – я – я – я; ч – ч – ч – ч  

55.  «Были вѣчи Трояни, минула лѣта Ярославля; были плъци Олговы, Ольга Святославлича» / л – л – л – л – л – л – л – л – л – л – л

56.  «Тъй бо Олегъ мечемъ крамолу коваше и стрѣлы по земли сѣяше» / м – м – м – м; к – к; с – з - с

57.  «Ступаетъ въ златъ стремень въ градѣ Тьмутороканѣ, той же звонъ слыша давный великый Ярославь, а сынъ Всеволожь, Владимиръ, по вся утра уши закладаше въ Черниговѣ» / с - з – с – з  - с – ш – с – с – с – с – ж – с – ш - з – ш; т – т – т – т – т – т – т

58.  «Бориса же Вячеславовича слава на судъ приведе и на Канину зелену паполому постла за обиду Олгову, храбра и млада князя» / бо – об; с – с – с – с – з – с – з – з

59.  «Съ тоя же Каялы Святоплъкъ полелѣя отца своего междю угорьскими иноходьци ко святѣй Софии къ Киеву» / с – с – с – с – с – с; к – к – к – к – к – к; л – л – л - л

60.  «Тогда, при Олзѣ Гориславличи, сѣяшется и растяшеть усобицами, погибашеть жизнь Даждьбожа внука; въ княжихъ крамолахъ вѣци человекомь скратишась» / г – з - г; ч – ш – ш - ц – ш – ж – ж – ж – ж – ц – ч  - ш; д – д

61.  «Тогда по Руской земли рѣтко ратаевѣ кикахутъ, нъ часто врани граяхуть, трупия себѣ дѣляче, а галици свою рѣчь говоряхуть, хотять полетѣти на уедие» / с – з – с – с; р – р – р – р – р; ч – ч - ч

62.  «То было въ ты рати и въ ты плъкы, а сицей рати не слышано !» / т – т – т – т – т; с – ц – с

63.  «Съ зараниа до вечера, съ вечера до свѣта летятъ стрѣлы каленыя, гримлютъ сабли о шеломы, трещать копиа харалужныя въ полѣ незнаемѣ, среди земли Половецкыи» / с – с - с – с – с – ш – щ – ж – з – с – з; к – г – к – х

64.  «Чръна земля подъ копыты костьми была посѣяна, а кровию польяна: тугою взыдоша по Руской земли» / з – с – с – з – с – з; по – оп – по – по – по; к – к – к

65.  «Что ми шумить, что ми звенить – далече рано предъ зорями ? Игорь плъкы заворочаетъ» / ми – ми – ми – ми; ч – ч – ч - ч; д – д

66.  «Жаль бо ему мила брата Всеволода. Бишася день, бишася другый, третьяго дни къ полуднию падоша стязи Игоревы» / ж – ш – ш – ш; б – б – б – б

67.  «Ту ся брата разлучиста на брезѣ быстрой Каялы; ту кроваваго вина не доста; ту пиръ докончаша храбрии русичи: сваты попоиша, а сами полегоша за землю Рускую» / т – т – ст – ст – т – ст – т; с – з – з – с – с - с - з – з – с; ч – ч – ш – ч – ш; п – по – по – по; до  - до

68.  «Ничить трава жалощами, а древо с тугою къ земли преклонилось» / ч - ж – щ; ни – ни

69.    «Въстала обида въ силахъ Дажьбожа внука, вступила дѣвою на землю Трояню, въсплескала лебедиными крылы на синѣмъ море у Дону; плещучи упуди жирня времена» / в – б – б – в – в - в – в – б – в; д – д – д – д - д – д

70.   «Усобица княземъ на поганыя погыбе, рекоста бо братъ брату: «»Се – мое, а то – мое же». И начяша князи про малое «се великое» млъвити, а сами на себѣ крамолу ковати» / б – б – б – б; м – м – м – м – м – м

71.  «О, далече заиде сокол….» / д – д

72.  «А Игорева храброго плъку не крѣсити ! За нимъ кликну Карна и Жля поскочи по Руской земли, смагу людемъ мычучи въ пламянѣ розѣ» / з –м – з- м; м – м – м – м; г – г; к – к – к – к

73.  «Жены руския въсплакашась аркучи:…» / ка – ку; ша – чу

74.  «Уже намъ своих милых ладъ ни мыслию смыслити, ни думою сдумати, ни очима съглядати, а злата и сребра ни мало того потрепати» / м – м – л – м – л – м – л – м – м – м – л – л  - м; на -  ни -  ти – ни – ти - ни – ти – ни – ти

75.  «А въстона бо, братие, Киевъ тугою, а Черниговъ напастьми» / т – т – т; б – б; го – го

76.  «Тоска разлияся по Руской земли; печаль жирна тече средь земли Рускыи» / с- з – с – з – с – з – с; ч – ж – ч

77.  «А князи сами на себе крамолу коваху, а погании сами, побѣдами нарищуще на Рускую землю, емляху дань по бѣле от двора» / з – с – с- з; к – к; п – п; н – н; л – л; д – д

78.  «…уже лжу убудиста которою, ту бяше успилъ отецъ ихъ – Святъславь грозный великый киевскый – грозою:» / у – у – у – у; ж – ж; б – б; г - г

79.  «А поганаго Кобяка изъ луку моря, отъ желѣзныхъ великыхъ плъковъ половецкыхъ, яко вихръ, выторже: и падеся Кобякъ въ градѣ Киевѣ, въ гридницѣ Святъславля » / п – п – п - п; к – к – к - к – к – к; ж – з – ж; в – в; г - г

80.  «…поют славу Святъславлю, каютъ князя Игоря иже погрузи жиръ во днѣ Каялы – рѣкы половецкыя, рускаго злата насыпаша» / с – с – с; к – к; ж – з – ж; с – з – с – ш

81.   «Ту Игорь князь высѣдѣ изъ сѣдла злата, а въ сѣдло кощиево» / з – с – з – с – щ

82.  «Уныша бо градомъ забралы, а веселие пониче» / ш – ч; б – б

83.  «Си ночь съ вечера одѣвахуть мя, - рече, - чръною паполомою на кроваты тисовѣ; чръпахуть ми синее вино, съ трудомъ смѣшено; / с – с –с – с – с – с; ч – ч – ч – ч – ч; ты – ти

84.  «…сыпахуть ми тъщими тулы поганыхъ тльковинъ великый женчюгь на лоно и нѣгуютъ мя» / т – т – т; щ – ж – ч; н – н

85.   «Уже дьскы безъ кнѣса в моемъ теремѣ златовръсѣмъ» / с – з – с – з - с; к – к; р – р

86.  «Всю нощь съ вечера бусови врани възграяху у Плѣсньска, на болони бѣша дебрь Кияня и несоша мя къ синему морю» / в – в – в – в – в; р – р – р; б – б – б; я – я - я

87.  «И ркоша бояре князю: «Уже, княже, туга умь полонила; се бо два сокола слѣтѣста съ отня стола злата поискати града Тьмутороканя…» / р – р; у – у – у; ж – ж; з - с – с – с – с – с – с – з - с; т – т – т – т – т – т – т – т – т

88.  «Уже соколома крильца припѣшали поганыхъ саблями, а самая опуташа въ путины желѣзны» / ж – ш – ш – ж; с – ц – с – с – з; л – л – л – л; п – п – п – п

89.  «…два солнца помѣркоста, оба багряная стлъпа погасоста, и съ нима молодая мѣсяца – Олегъ и Святъславъ – тъмою ся поволокоста и в морѣ погрузиста, и великое буйство подаста хинови» / с – ц – с – с – с – с – с – с – ц – с – с; б – б – б; па – по; ма – мо; г – г – г – г; ва – ви

90.  «…по Руской земли прострошася половци, акы пардуже гнѣздо» / п – п – п – п;  р – р – р – р; с – з – с – с – ц - з

91.  «Уже снесеся хула на хвалу; уже тресну нужда на волю; уже връжеся дивь на землю» / ж – ж – ж – ж – ж; с – с – с – с – с; х – х; ну – ун; д – д

92.  « Се бо готьскыя красныя дѣвы  въспѣша на брезѣ синему морю, звоня рускымъ златомъ, поютъ время Бусово, лелѣютъ месть Шароканю» / с – с – с – с – з – с – з – с – з – с – с – ш; б – б

93.  «А мы уже, дружина, жадни веселия!» / ж – ж – ж; д – д

94.  «Тогда великий Святъславъ изрони злато слово с слезами смѣшено и рече: «О моя сыновчя, Игорю и Всеволоде ! Рано еста начала Половецкую землю мечи цвѣлисти, а сѣбе славы искати» / с – з – з – с – с – с – з с – ц – с – с – с  - с -; ч – ч – ч; т – т – т – т

95.  «Нъ нечестно одолѣсте, нечестно бо кровь поганую пролиясте» / ст – ст – ст

96.  «Ваю храбрая сердца въ жестоцемъ харалузѣ скована а въ буести закалена» / х – х; с – ц – с – ц – з – с –с – з

97.   «Се ли створисте моей сребреней сѣдинѣ ?» / с – ст – ст- с – с

98.  «А уже не вижду власти сильнаго, и богатаго, и многовоя брата моего Ярослава…» / ж – ж; в – в – воя – ва

99.  «Но рекосте: «Мужаимѣся сами: преднюю славу сами похитимъ, а заднюю си сами подѣлимъ !»» / с – с – с – с - с – з – с – с

100.   «…не дастъ гнѣзда своего въ обиду» / д – с – з - д – с – д

101.   «Нъ се зло – княже ми непособие: наниче ся годины обратиша» / н – н – н – н – н – н

102.   «Се у Рим кричатъ…» р – р

103.   «Туга и тоска сыну Глѣбову !» / т – т

104.   «Не мыслию ти прелетѣти издалеча отня злата стола поблюсти ? » / ли – ле – ле – ла – лю

105.   «Ты бо можеши Волгу веслы раскропити, а Донъ шеломы выльяти !» / ши – ше; в – в – в

106.   «Аже бы ты былъ, то была бы чага по ногатѣ, а кощей по резанѣ» / бы – бы – бы – бы; ч – щ; га – га

107.   «Ты бо можеши посуху живыми шереширы стрѣляти – удалыми сыны Глѣбовы» / ты – ти; ши – жи – ше – ши

108.   «Не ваю ли вои злачеными шеломы по крови плаваша ?» / ваю – вои; че – ше – ша

109.   «Не ваю ли храбрая дружина рыкаютъ акы тури, ранены саблями калеными на полѣ незнаемѣ ?» / р – р – р – р; на – не – ны – ны – на – не – на

110.   «Вступита, господина, въ злата стремень…» / та – та; на – нъ

111.   «…за раны Игоревы…» / р –р

112.   «…подперъ горы Угорскыи» / г – г; р – р – р

113.   «…меча бремены чрезъ облакы, суды рядя до Дуная» / ч – ч; б – б; д – д – д

114.   «Грозы твоя по землямъ текутъ, отворяеши Киеву врата, стрѣляеши съ отня злата стола салътани за землями» / з – з – с – с – з – с – с – з – з; т – т

115.   «Стрѣляй, господине, Кончака, поганого кощея…» / г – г; ч – щ

116.   «А ты, буй Романе, и Мстиславе ! Храбрая мысль носитъ вашъ умъ на дѣло» / м – м – м – м

117.   «Суть бо у ваю желѣзныи паворози подъ шеломы латиньскыми» / ва – во; ж – з – з – ш

118.   «Тѣми тресну земля, и многы страны…» / т – т – т; тр – тр

119.   «…и половци сулици своя повръгоша, а главы своя подъклониша подъ тыи мечи харалужныи» / по – по – по – по; ци – с – ци – с; ш – ш – ч – ж

120.   «Нъ уже, княже Игорю, утръпѣ солнцю свѣтъ, а древо не бологомъ листвие срони: по Рси и по Сули гради подѣлиша» / ж – ж; с – с- с – с - с – с; ср - рс

121.   «А Игорева храбраго плъку не крѣсити !» / р – р – р – р

122.   «Донъ ти, княже, кличетъ и зоветь князи на побѣду» / д – д; ж - з - з

123.   «Олговичи, храбрыи князи, доспѣли на брань…» / бр – бр

124.   «…не худа гнѣзда шестокрилци !» / да – да; х - ш – ц

125.   «Не побѣдными жребии собѣ власти расхытисте !» / б – б; ж – х; с – с – с - с

126.   «Кое ваши златые шеломы и сулицы ляцкыи и щиты ?» / ш – ш – щ; з – с – ц – ц; л – ц – л – ц

127.   «Уже бо Сула не течетъ сребреными струями къ граду Переяславлю» / с – с – с – с; ср – ср

128.   «Единъ же Изяславъ, сынъ Васильковъ, позвони своими острыми мечи о шеломы литовьскыя, притрепа славу дѣду своему Всеславу» / з – с – с – с - з – с – с – с - с – с; ч – ш

129.   «…а самъ подъ чрълеными щиты на кровавѣ травѣ притрепан литовскыми мечи…» / ч – щ – ч; тр – тр

130.   «Дружину твою, княже, птиць крилы приодѣ, а звѣри кровь полизаша» / к – к – к; п – п – п; з – з

131.   «Не бысть ту брата Брячеслава, ни другаго - Всеволода» / б – б - б – в; бр – бр; д – д

132.   «Един же изрони женчюжну душу изъ храбра тѣла чресъ злато ожерелие» / д – д; з – ж – ч – ж – ш – ч – с – з – ж

133.   «Уныли голоси, пониче веселие, трубы трубят городеньскии !» / л – л – л

134.   «Ярославли вси внуце и Всеславли ! Уже понизите стязи свои, вонзите свои мечи вережени» / в – в – в – в – в – в – в – в; си – це – с – с – зи – с – зи – с – же

135.   «Тъй клюками подпръся окони и скочи къ граду Кыеву… » / к – к – к – к – к – к

136.   «Скочи отъ нихъ лютымъ звѣремъ въ плъночи изъ Бѣлаграда, обѣсися синѣ мьглѣ…» / с – з – з – с – с – с; си – ся – си; б – б

137.   «…утръже вазни с три кусы: отвори врата Новуграду, разшибе славу Ярославу, скочи влъкомъ до Немиги съ Дудутокъ» / тр – тр; ра – яр; д – д – д

138.   «На Немизѣ снопы стелютъ головами, молотятъ чепи харалужными, на тоцѣ живот кладутъ, вѣютъ душу отъ тѣла» / н – н – н; с – с; мо – ми; ду – ду

139.    «Немизѣ кровави брезѣ не бологомъ бяхуть посѣяни – посѣяни костьми рускихъ сыновъ» / з – з – с – с – с – с; б – б – б; кос – кс

140.   «Всеславъ князь людемъ судяше… » / с – с – з – с

141.   «…изъ Кыева дорискаше до куръ Тмутороканя, великому Хръсови влъкомъ путь прерыскаше» / к – к – к – к; до – до; ве – ви; вел – вл; п – п

142.   «Тому въ Полотьскѣ позвониша заутренюю рано у святыя Софеи въ колоколы, а онъ въ Кыевѣ звонъ слыша» / по – по; с – з – з - с – с – з – с; св – соф; коло – колы – кы

143.   «Аще и вѣща душа въ дръзѣ тѣлѣ, нъ часто бѣды страдаше» / ще – ща – ша – ше; ащ – ща; д – д - д – д; в – б

144.   «Того стараго Владимира нельзѣ бѣ пригвоздити къ горамъ киевьскымъ: сего бо нынѣ сташа стязи Рюриковы, а друзии – Давыдовы, нъ розно ся имъ хоботы пашутъ, копиа поютъ !» / з – з – з – з - з; зи – зии; р – р – р; д – д – д; нъ – но; п – п

145.   «На Дунаи Ярославнынъ гласъ ся слышитъ, зегзицею незнаема рано кычеь…» / съ – ся; с – с - с – з – з – ц – з

146.   «Полечу, - рече,…» / ч – ч

147.   «…утру князю кровавыя его раны…» / р – р

148.   «…въ Путивлѣ на забралѣ, аркучи… » / в – в; ра – ар

149.   «О вѣтрѣ, вѣтрило ! Чему, господине, насильно вѣяши ?» / в – в – в

150.   «Мало ли ти бяшетъ горѣ подъ облакы вѣяти, лелѣючи корабли на синѣ морѣ ?» / л – л – л – л – л - л

151.   «Чему, господине, мое веселие по ковылию развѣя ?» / мое – лие – лию

152.   «Възлелѣй, господине, мою ладу къ мнѣ, а быхъ не слала къ нему слезъ на море рано» ле – лѣ – ла – ла – ла - ле; не – нѣ- не – не - на – но

153.   «…чему, господине, простре горячюю свою лучу на ладѣ вои ?» / ч – ч – ч

154.   «Въ полѣ безводнѣ жаждею имь лучи съпряже, тугою имъ тули затче ?» / ж – ж – ч – ж – ч; т – т

155.   «Прысну море полунощи, идутъ сморци мьглами» / п – п; щи – ци; м – м – м

156.   «Погасоша вечеру зори. Игорь спит, Игорь мыслию поля мѣритъ…» / с – з – с – с; г – г - г; м - м

157.   «А Игорь князь поскочи горнастаемъ къ тростию и бѣлым гоголемъ на воду» / го- го – го – го; гор – гор

158.   «Въвръжеся на бръзъ комонь и скочи съ него бусымъ влъкомъ» / в – б – б – в

159.   «…избивая гуси и лебеди…» / из – си

160.   «Коли Игорь соколомъ полете, тогда Влуръ влъкомъ потече, труся собою студеную росу: претръгоста бо своя бръзая комоня» / ко – ко; кол – кол; л – л – л – л – л; с – с – с – с – с – с – с - з; р – р – р – р – р – р

161.   «Донецъ рече: "Княже Игорю! Не мало ти величия, а Кончаку нелюбия, а Руской земли веселиа"» ц – ч – ч – ч

162.   «Игорь рече: "О Донче! не мало ти величия, лелеявшу князя на влънахъ, стлавшу ему зелену траву на своихъ сребреныхъ брезехъ…» / ч – ч – ч; л – л – л – л – л – л – л; з – с – с – з; бр – бр

163.   «Не тако ти, рече, река Стугна: худу струю имея, пожръши чужи ручьи и стругы, рострена к устью, уношу князю Ростиславу затвори» / ч – ж – ш – ч – ж  - ч – ш; ст – ст – ст – ст – ст; ро – ро – ри; зю – за

164.   «…плачется мати Ростиславля по уноши князи Ростиславе. Уныша цветы жалобою…» / уноши – уныша

165.   «А не сорокы втроскоташа - на следу Игореве ездитъ Гзакъ съ Кончакомъ» / ро – ро - ор; к – к – к – к - к; ез – за

166.   «Тогда врани не граахуть, галици помолъкоша, сорокы не троскоташа, полозие ползоша только» / г – г; с – с; полоз – полз; то - то

167.   «Дятлове тектомъ путь къ реце кажутъ, соловии веселыми песньми светъ поведаютъ» / ят – те - т – т; с - с – с – с; со - ви – ве – се; ве – ве

168.   «…Аще его опутаеве красною девицею, ни нама будетъ сокольца, ни нама красны девице, то почнутъ наю птици бити в поле Половецкомъ» / ще – це – ца – це – ци – ец; п – п – п – п

169.   «…стараго времени Ярославля, Ольгова коганя хоти: "Тяжко ти головы кроме плечю, зло ти телу кроме головы" - Руской земли безъ Игоря» / го – го – га – го – го – го

170.   «Солнце светится на небесе - Игорь князь въ Руской земли…» / с – с – с – с – з – с – з

171.   «…девици поютъ на Дунаи, вьются голоси чрезъ море до Киева» / д – д; ся – си - зь

172.   «къ святей богородици Пирогощей» / ци – ще

173.   «Страны ради, гради весели» / с – с; р – р – р; ди – ди

174.   «Певше песнь старымъ княземъ, а потомъ молодымъ пети…» / п – п – п – п; с – с – з

175.   «…буй туру Всеволоду, Владимиру Игоревичу!» / б – в – в – в

176.    «Здрави князи и дружина, побарая за христьяны на поганыя плъки!» / з – з – ж – з

177.   «Княземъ слава а дружине! Аминь» / ня – ин - ин

Дорогой читатель, Вы вправе сами сравнить прекрасную звукопись А.С. Пушкина и безымянного поэта «Слова о Полку Игореве». Я полагаю, это Вас несравненно удивит.

Литература

1. В. Брюсов статья «Звукопись Пушкина», Избранные сочинения, т. 2, изд. Художественная литература, 1955 г..

2. «Слово о полку Игореве» изд. «Детская литература», Москва 1986 г.

________________________________________________________________________________________________________________________________________

Звукопись и лингвистика «Слова о полку Игореве»

 начало публикации 11.11.2013 г.

В своей работе «Звукопись «Слова о полку Игореве»» я писал о параллелях, существующих  в творчестве автора СПИ («Слово о полку Игореве») и А.С. Пушкина. Эти параллели заключаются в замечательной звукописи СПИ и стихов А.С. Пушкина. Могут ли исследования звукописи СПИ объяснить множественные попытки академической науки решить проблему подлинности СПИ ?

В 2003 году вышла в свет книга известного учёного лингвиста А.А. Зализняка о лингвистике СПИ, в которой автор, казалось бы, аргументировано доказал подлинность СПИ. Вопрос снят с повестки дня ?

Мне самому искренне хотелось, чтобы СПИ было подлинным, НО доказательная база А.А. Зализняка весьма слаба, чтобы её принять окончательно, несмотря на уверения в строгом научном подходе, независимости суждения и многочисленных лингвистических доказательств. Может ли вообще лингвистика дать ответ на литературные проблемы СПИ ?

Ведь СПИ – литературное произведение, замечательный памятник древнерусской литературы, и, увы, единственный поэтический памятник XII века. Что же случилось с древнерусской литературой, что среди церковнославянских источников СПИ возвышается единственным колоссом древнерусского творчества. Неужели, среди берестяных грамот (БГ) IX-XIV веков не нашлось ни одной БГ, которая могла бы, хотя бы косвенно намекнуть о незаурядном литературном творчестве славян христианской Руси. А.А. Зализняк приводит лингвистически сходные фразы в БР, летописных сводах (ЛС) и СПИ, но это живая, разговорная речь, но не поэтическая речь, которой буквально насыщено произведение СПИ. При этом, А.А. Зализняк соглашается, что автор СПИ был незаурядным сочинителем, даже гениальным человеком того времени (XII в.), что невозможно было производить столь сложные пиитские пассажи сочинителем XVIII века.

Откуда этот литературный гений из тьмы веков, что так ловко обходил все трудности стихосложения и лингвистики ?

Значит у автора СПИ была под руками литература, состоящая не только из БГ, а гораздо серьёзного содержания, были некие таинственные тексты, на знании которых можно было вырасти в незаурядного поэта в среде, где письменность существовала только  из БГ и ЛС. Ведь из ничего ничего не происходит ! Значит, письменность и светский разговорный язык на Руси существовали и до БГ и прихода христианства, причём эта письменность была европейского уровня. И эта письменность, видимо, называлась вульгарной латынью или Romano Rustico на которой говорила и писала практически вся средневековая Европа I-XII веков. И эта письменность была, практически, вся до основания уничтожена, сожжена православной церковью. Не осталось ни куска пергамента, ни папируса, ни бумаги. Либо следует допустить, что в XII веке существовал гений живаго русьскаго языка, единственный как перст среди берестяных грамот, заунывных церковных евангелий и сухих летописных сводов с уровнем таланта А.С. Пушкина. Либо следует допустить, и это ближе к истине, что в конце XVIII века жил-поживал никем неизвестный сочинитель равный гению А.С. Пушкина (а это уже совсем близко плеяде блистательных поэтов XIX века), который был знаком со многими запрещёнными и случайно сохранившимися текстами написанными вульгарной латынью. И не уничтожил ли пожар Москвы среди множества томов ценнейшие архивные рукописи праславянского языка вместе с копиями СПИ ? Для непосвящённого читателя скажу, что вульгарная латынь это тоже самое, что славянское письмо только латинскими знаками и начертанием букв  справа налево. Причём грамота вульгарной латыни была весьма и весьма условной. Писали тогда, как говорили, например, «карова», а не литературно «корова» со множеством ошибок и аббревиатур как сейчас пишут в интернете (www.ru), чтобы не тратить время на длинные и скучные предложения согласно грамматике учебника русского языка. Так, что когда православие попрало вульгарную латынь, славянам пришлось заново учить свой же славянский язык на базе древнеславянского письма придуманного Кириллом и Мефодием всего лишь для удобочитаемости греческих духовных и церковных книг.

Лингвистические исследования СПИ возможны, но они бесполезны по самой сути. Раскладывать поэтический текст по полочкам и искать аналоги слов в БГ и ЛС, на мой взгляд, бессмысленное занятие. Практически нельзя сравнивать отдельные фразы из стиха и сухого статистического текста или даже с текстами на уровне разговорной речи, потому, что поэтическое слово – это живой узор в контексте стиха. Для того, чтобы понять и анализировать «Слово» надо быть поэтом или хотя бы писать стихи в юном возрасте. Вот почему СПИ не поддаётся переводу даже известным русским поэтам, например, Н. Заболоцкому. Теряется не только связь «времён», но и звукописи «Слова», его метафоричность, двусмысленность языка. Тёмные места СПИ во многих случаях не являются ошибками переписчиков. Это двуязычность, недосказанность, мистика поэтов средних веков и античности, в которую они вкладывали иносказательный смысл, ибо то, что совершенно понятно – не привлекает, не заставляет работать «клеточки серого вещества», как часто говорит киногерой Агаты Кристи – частный детектив Пуаро. Можно только сожалеть о сизифовом труде А.А. Зализняка, но нет худа без добра. Ссылки академика на берестяные грамоты и летописи полезны для понимания несостоятельности анализа литературного гения СПИ с помощью методов лингвистики.

Проведём сравнительный анализ звукописи и лингвистики СПИ.

Энкликтика в СПИ

«Зако́н Ваккерна́геля — правило, сформулированное швейцарским лингвистом Якобом Ваккернагелем касательно позиции безударных слов в праиндоевропейском языке.

Согласно этому правилу, слабо- и безударные слова (т.н. клитики) примыкали к словам под ударением и занимали второе место в предложении. Грамматический класс первого (ударного) члена предложения не был фиксирован.

 Это явление (безударные местоимения и частицы на втором месте в предложении) можно наблюдать отчасти и в других современных индоевропейских языках, таких как чешский  и французский (в последнем как вторичное явление), а ранее — в литовской письменности, иногда между приставкой и основой слова, например išmitrauk «вытащи меня», в настоящее время используется с ударным местоимением ištrauk mane. Подобные конструкции, особенно с большим количеством клитик, типологически начинают напоминать полисинтетические языки.» Википедия

Для начала, все научные лингвистические термины создают так называемый птичий язык лингвистов, на котором они разговаривают и понимают друг друга, минуя непосвящённых, суть слова славянского происхождения.

энкликтика – enklitikos – наклоняющийся назад (греч.)/naklonj-stjka – наклонная стойка (праслав.)(пропуск nj, s)

А.А. Зализняк отмечает, что все энклитики (же(жь), ли, бо, ти, бы, ми, ти, ны, мя, ся ) кроме еси во всех случаях расположены в точном соответствии с законом Ваккернагеля.

Здесь выделены жирным шрифтом.

«Почнемъ же, братiе,…» 6; «Не ваю ли храбрая дружина…» 128; «Боянъ бо вѣщiй,…» 3; «Тяжко ти головы, кромѣ плечю; зло ти тѣлу, кромѣ головы» 210; «Аже бы ты былъ, то была бы …» 125; «Что ми шумить, что ми звенить давечя рано предъ зорями?»  68; «Одинъ братъ, одинъ свѣтъ свѣтлый ты Игорю: оба есвѣ Святъславличя» 20; «…рано еста начала Половецкую землю мечи цвѣлити, а себѣ славы искати. Нъ нечестно одолѣсте: нечестно бо кровь поганую пролiясте» 112.

Я, в свою очередь, утверждаю, что в русском, славянском  и (древне)славянском языке эти частицы могут располагаться в любой позиции, поскольку славянский язык в отличие от других индоевропейских языков не имеет жёсткой структуры синтаксиса.  По-русски и по-древнерусски можно сказать: «я же люблю тебя» или «я люблю же тебя» или «я люблю тебя же». Разница лишь в акцентировании ударения, чувства. Потому так русский язык многообразен при передаче лирических чувств. Энкликтики же в СПИ ставятся в основном для эвфонии (благозвучности) звучания стиха, а текст СПИ именно стихотворный, хотя и без рифмы, поскольку имеет явную ритмичность.

«Онегин, добрый мой приятель, родился на брегах Невы…». Если бы А. С. Пушкин написал «…на берегах Невы…», то ритмика стиха была бы нарушена.

Аллитерация фраз с энклитикой:

«Боянъ бо вѣщiй…»

«Тяжко ти головы, кромѣ плечю; зло ти тѣлу»

«Аже бы ты былъ, то была бы…»

«Что ми шумить, что ми звенить давечя рано предъ зорями ?»

«Одинъ братъ, одинъ свѣтъ свѣтлый ты Игорю: оба есвѣ Святъславличя»

«…рано еста начала Половецкую землю мечи цвѣлити, а себѣ славы искати. Нъ нечестно одолѣсте: нечестно бо кровь поганую пролiясте»

Энкликтика еси

Академик Зализняк приводит примеры несоответствия энкликтики еси закону Ваккернагеля.

«О Днепре Словутицю! ты пробилъ еси каменныя горы сквозѣ землю Половецкую. Ты лелѣялъ еси на себѣ Святославли носады до плъку Кобякова.178-179. Для чего здесь нужно еси с точки зрения звукописи ? Вот мы уже и заговорили стихами.

Выделим аллитерацию:

«О Днепре Словутицю ! Ты пробиль еси каменныя горы сквозе землю Половецкую…».

цю - еси - зе - зе – аллитерация. Только ради ритма «Слова» !

Энкликтика ся

Энкликтики ся в СПИ по А.А. Зализняку (выделены жирным шрифтом).

«и съ нимъ молодая мѣсяца, Олегъ и Святъславъ тъмою ся поволокоста и и въ морѣ погрузиста» 103

 «Плачется мати Ростиславя» 198

«…то растѣкашется мыслiю по древу» 3

«…наплънився ратнаго духа, наведе своя храбрыя плъкы…» 7

«Нъ рекосте: «мужаимѣся сами, преднюю славу сами похитимъ, а заднюю ся сами подѣлимъ 116

«…обѣсися синѣ мьглѣ…» 155

Двойное ся:

«Вежи ся Половецкiи подвизашася» 187

Звукопись СПИ (аллитерации выделены жирным шрифтом).

«…и съ нимъ молодая мѣсяца, Олегъ и Святъславъ тъмою ся поволокоста и и въ морѣ погрузиста» 103/ с-ся-ся-ста-ста

«Плачется мати Ростиславя» 198/ тся-сти

«…то растѣкашется мыслiю по древу» 3/ сте-тся

«…наплънився ратнаго духа, наведе своя храбрыя плъкы» 7/ вся-своя

«Нъ рекосте: «мужаимѣся сами, преднюю славу сами похитимъ, а заднюю ся сами подѣлимъ» 116/ ме-ся-са-ми-са-ми-ся-са-ми

«…обѣсися синѣ мьглѣ» 155/ си-ся-си

Двойное ся:

«Вежи ся Половецкiи подвизашася» 187/ жи-ся – ша - ся

Вот, что пишет иронизируя о достоинствах анонимного автора СПИ академик Зализняк.

«Версия 1 требует признания того, что здесь, как и во многих других пунктах, Аноним опередил лингвистическую науку – в данном случае даже не только славистику – на сто-двести лет (не пожелав при этом оставить потомству ни слова из своих научных трудов). В частности он, а не Якоб Вакернагель, отказался первооткрывателем знаменитого закона (ср. Якобсон 1966: 690). Он выявил состав древнерусских энкликтик. Он открыл, что они имеют ранговую организацию, и установил их ранги.» [1].

И далее:

«Самый большой труд он вложил в изучение энкликтики ся. Он открыл, что в XII веке эта энкликтика ставилась левее глагола чаще, чем в древнейших текстах – таких, как старославянские евангелия, и чем в поздних текстах – таких, как Задонщина или Острожская библия.» [1].

Как мы видим, из звукописи СПИ, его автору ничего не надо было придумывать, всё рождалось само собою, по наитию. Ведь творческий процесс, и в, частности, стихосложение, не поддаются сухому лингвистическому анализу, а изобретение ранжирования г. Зализняк может оставить за собой.

Продолжая тему энкликтики ся А.А. Зализняк пишет:

«На пример, во фразе «Жены Рускiя въсплакашас(я) аркучи» 82 в принципе ся могло бы стоять не в конце, а после «жены»; но положение ся после «Рускiя» уже было бы ошибочным. Между тем в СПИ нет ни одной фразы с заведомо ошибочным положением ся. Таким образом, ставя ся наугад, сочинитель имел бы практически нулевые шансы получить тот текст СПИ, который мы имеем (или другой, но столь же правильный)» [1].

Во-первых, А.А. Зализняк позволил себе правку текста СПИ 1800 (1800 г. издания Мусиным –Пушкиным)  –сь на –ся, что в общем некорректно.

Во-вторых, с точки зрения звукописи СПИ возможны разные варианты:

Для лучшего понимания я употребил частицу ся в в современном понимании и древнеславянском (в скобках).

1.      «Жены Рускiя въсплакашас(я) аркучи»

2.      «Жены Рускiя въсплакашась аркучи»

3.      «Сами (Ся) жены Рускiя въсплакашась аркучи»

4.       «Жены сами (ся) Рускiя въсплакашась аркучи»

5.      «Жены Рускiя сами (ся) въсплакашась аркучи»

6.      «Жены Рускiя въсплакашась аркучи сами (ся)»

Просто автор СПИ выбрал вариант фразы наиболее благозвучный, конечно не заглядывая в учебник грамматики, а тем паче лингвистики древнерусского языка, а руководствуясь своим поэтическим чутьём.

«Другой пример – фраза Вежи ся Половецкiи подвизашася (с двойным ся).

М. Мозер лишь бегло упоминает эту фразу, не уделяя ей никакого особого внимания. Между тем в действительности для создания этой фразы фальсификатор должен был бы подняться до самых вершин своего искусства.» [1].

«Мы ясно видим теперь тот предельно узкий базис, на который должна была опираться интуиция фальсификатора, чтобы создать фразу Вежи ся Половецкiи подвизашася, точнее, чтобы именно так поставить в ней первое ся. При такой исключительной редкости фраз данной структуры совершенно непостижимо, каким образом фальсификатор почувствовал, что это не странные ошибки, а как раз древнейшая синтаксическая модель, которую стоит запомнить и использовать.» [1].

В действительности, для поэта нет ничего проще, чем поставить частицу сами (ся) на препозицию для благозвучного звучания фразы.

«Вежи ся Половецкiи подвизашася» 187/ жи-ся – ша – ся

Опустите частицу ся перед «Половецкiи» и стих потеряет свою красоту звучания.

О других древних лингвистических чертах «Слова»

«Аноним знал также множество других тонких правил разных уровней, которым подчинялся древний текст и которые были понемногу выявлены после него также и другими лигвистами на протяжении последующих двух столетий. Упоминаем коротко некоторые из них.

«Он знал, например, все точки, где надо показать 2-ю палатизацию (на на рѣцѣ, на Немизѣ, при Олзѣ, вь розѣ, на тоцѣ, плъци, влъци, стязи, пороси, друзiи, на жестоцѣм и т.д.). Конечно, это ему могла подсказать и церковная грамматика; но ему было известно и то, что для словоформ Полотскѣ и «поскепаны» уместно отступить от требований этой грамматики и не менять к на ц, потому что в некотором классе древнерусских рукописей сочетание ск действительно не даёт этого эффекта.» [1].

Я умышленно не привожу текст СПИ в наклонном курсиве (как у А.А. Зализняка), поскольку происходит графическое искажение буквы «ять».

Что же, здесь приходится выводить засадный полк, а именно, закон Гримма о редукции согласных, который гласит:

«Закон Гримма, или закон Раска — Гримма 

(другие названия — первое [общегерманское] передвижение [первый сдвиг, перебой] согласных), — фонетический процесс в истории прагерманского языка, заключавшийся в изменении индоевропейских смычных согласных. Впервые описан в 1814 году (иногда называется дата 1818 год) датским языковедом Расмусом Раском, а в  1822 году полностью сформулирован и исследован немецким филологом Якобом Гриммом чьё имя в конечном счёте и получил. Сам Гримм использовал термин «передвижение согласных» (нем. Lautverschiebung). Закон Гримма (наряду с законом Вернера) считают одним из самых известных фонетических законов в компаративистике.» [4].

Исследования славянских языков показали, что закон Гримма распространяется и на славянские языки. Кроме того, можно предположить, что существовали и другие редукции (передвижения) кроме принятых в законе Грима (p/f, k/h, p/b, d/t, g/k). Неучтённые редукции v/b, m/b, c/k, c/g, z/g, s/z и др. Это означает существование редукций c/k, c/g, z/g, s/z в перечисленных выше фразах СПИ:

на рѣцѣ (на реке), на Немизѣ (на Немиге), при Олзѣ (при Олеге), вь розѣ (в роге), на тоцѣ (на току), плъци (полки), влъци (волки), стязи (стяги), пороси (порози), друзiи (дружи), на жестоцѣм (на жестоком).

Кроме фонетического передвижения перечисленных согласных существовали и передвижения согласных, связанных с начертанием строчных букв (графическое передвижение). Например, f/t. p/b, c/o, j/t, j/f, m/n и др.

Направление письма (правое и левое ) и его изменение на написание слева направо породило инверсное передвижение согласных. Например, d/b.

Все эти исследования передвижения согласных привели к разработке уникального метода поиска славянских корней в иностранных языках (см. http://www.tezan.ru/metod.htm).

Но самое главное, во имя чего это было сделано ? Разберём фразы в полном контексте:

«…на рѣцѣ…»

«Ту ся копiемъ приламати, ту ся саблямъ потручяти о шеломы Половецкыя, на рѣцѣ на Каялѣ, у Дону великаго!» 46.

Аллитерация:

«…Половецкыя, на рѣцѣ…» ец-це

«на Немизѣ»

«Немизѣ кровави брезѣ…»158

Аллитерация:

«Немизѣ кровави брезѣ…» зе-зе

«Тогда при Олзѣ Гориславличи сѣяшется и растяшеть усобицами; погибашеть жизнь Даждь-Божа внука, въ княжихъ крамолахъ вѣци человѣкомь скратишась.» 64

Длинная аллитерация:

«Тогда при Олзѣ Гориславличи сѣяшется и растяшеть усобицами; погибашеть жизнь Даждь-Божа внука, въ княжихъ крамолахъ вѣци человѣкомь скратишась.» зе-се-ше-ст-ше-ше-жи-жд-жа-жи-ци-ша-сь

«вь розѣ»

«За нимъ кликну Карна и Жля, поскочи по Руской земли, смагу мычючи въ пламянѣ розѣ.» 81

Аллитерация:

«…поскочи по Руской земли, смагу мычючи въ пламянѣ розѣ» зе-зе

Это означает, что все передвижения согласных были сделаны для благозвучия и ритмики текста.

«Он знал не только то, что церковнославянскому неполногласию соответствует древнерусское полногласие, но и то, что для максимального сходства с подлинными древними рукописями следует вставить в текст как те, так и другие варианты (скажем, храбрыи и хороброе, врани и воронъ, на забралѣ и на заборолѣ). При этом, однако, для слов, которые известны только русскому языку, но не старославянскому, он в точном соответствии с древнерусским узусом давал только полногласный вариант (например, дорогами, шеломянемъ).» [1].

Здесь так и хочется воскликнуть: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын !».

Потому, что А.С. как раз и пользовался часто неполногласием, а также словами, которые упоминаются в СПИ  [5].

«Когда средь оргий…»/среди

«..родился на брегах Невы…»/берег

 «Ты средь торжественных знамен…»/среди

«…уносит мысли вечны…»/вечные

«Он хладен, скучен, бесполезен…»/холоден

«Стан обхватил Киприды пояс злат»/золотой

«Москвы-реки на каменистый брег»/берег

«Лети, спеши в священный град востока…»/город

 Их грóбы черный вран стрежёт»/ворон/стережёт

«Надвинут на чело шелом»/шлем

«Спокойны дебри Каломоны»

«Влечёт из бездны волн сребристых»/серебристых

«Дремлетъ въ полѣ Ольгово хороброе гнѣздо далече залетѣло» /го-хо

«…нъ часто врани граяхуть, трупiа себѣ дѣляче…» 65

Здесь «врани» скрытая метафора («вороны» и «в ране» [ковыряются]). Если «вороны», то метафора пропадает.

«Ярославна рано плачеть Путивлю городу на заборолѣ, аркучи:…» 177

Здесь сохраняется благозвучное сочетание «городу на заборолѣ», иначе было бы «граду на забралѣ».

«Он знал много больших и малых синтаксических правил, например, что нельзя писать «по замышлению Бояна» или «тропа Трояна»  (как в языке самого Анонима), а можно только «по замышлению Бояню» или «тропа Трояня»; что следует сказать «забывъ чти и живота» (а не «забывъ честь и животъ») или «да позрим синего Дону» (а не «синий Дон»)» [1].

«по замышлению Бояню», здесь аллитерация  нию-ню

«Кая раны дорога, братiе, забывъ чти и живота, и града Чрънигова, отня злата стола, и своя милыя хоти красныя Глѣбовны свычая и обычая ?» 56

«Кая раны дорога, братiе, забывъ честь и животъ, и града Чрънигова, отня злата стола, и своя милыя хоти красныя Глѣбовны свычая и обычая ?» 56

«Братiе и дружино! луцежъ бы потяту быти, неже полонену быти.10

А всядемъ, братiе, на свои бръзыя комони, да позримъ синего Дону». 11

Здесь фраза «синего Дону» вытекает из предыдущих слов «полонену», «комони» для соблюдения эвфонии.

«Он знал, что в XI-XIII вв. существовала частица «ти», передававшая весьма тонкое модальное значение (сходное, но лишь отчасти со значением современных «ведь» и «то»), которая могла свободно сочетаться с произвольным словом, и что позднее она это свойство уже потеряла, сохранившиь только в нескольких застывших сочетаниях. Например, в Задонщине «ти» встречается только в составе застывшего «то ти» ‘вот, итак’.

(После  Анонима это хронологическое распределение было обнаружено лишь в конце XX в., см. Зализняк 1993, § 76-78). Зная это распределение, Аноним не стал брать из Задонщины «то ти», а вместо этого смело сочинил исключительно правдоподобные фразы с частицей «ти» в свободных сочетаниях: «а мои ти готови, осѣдлани у Курьска на переди.» 22; «А мои ти Куряни свѣдоми къмети» 23; «Тяжко ти головы, кромѣ плечю; зло ти тѣлу, кромѣ головы» 210» [1].

Аллитерация для соблюдения эвфонии:

«а мои ти готови, осѣдлани у Курьска на переди.» 22 /ти-ди

«А мои ти Куряни свѣдоми къмети» 23 /ти-ти

«Тяжко ти головы, кромѣ плечю; зло ти тѣлу, кромѣ головы» 210/тя-ти-ти-те

«Знал он и то, что нужно сказать «галица» (а не «галка»), «чайца (а не «чайка»), «лжа» (а не «ложь»), «луча» (а не «лучъ»), «ужина» (а не «ужинъ», «пустыни» [И.ед.] (Ане «пустыня»), завтрокъ (а не «завтракъ»), «вихръ» (а не «вихрь»), «запалати (а не «запылати»), «успити» (а не «усыпити»), «полъяна» (а не «полита»), «всядемъ» (а не «сядемъ» на [коней]), «сквозѣ» ( а не «сквозь») и др.; что можно сказать «пастися» ‘упасть’ (а не «пасти»), «полудние» (Ане «полдень»); что у имени Святославъ существовал редкий вариант Святъславъ и т.д.» [1].

Опять же вырывая слова из контекста А.А. Зализняк не видит замысла сочинителя СПИ.

Аллитерация:

«…галици стады…» 16/  ци-ста

«…а галици свою рѣчь говоряхуть…» 65 / ци-сво

«галици помлъкоша, сорокы не троскоташа» 201 /ци-ша-ша/сор-трос

«…чайцами на струяхъ, чрьнядьми на ветрѣхъ.» 196/ чай-ца-чрь

и далее продолжение аллитерации:

«Не тако ли, рече, рѣка Стугна худу струю имѣя, пожръши чужи ручьи, и стругы ростре на кусту?» 197 / че-чу-ши-жи-чьи

«…уже лжу…» 88/ уж-жу

«а сынъ Всеволожь, Владимiръ по вся утра уши закладаше» 61 жь-ши-ше.

Здесь же скрытая метафора: «Всеволожь» – Всего ложь (лживый),

 «уши закладаше» - затыкать «уши» или запирать засов, который называли «ушины».

«А всядемъ, братiе, на свои бръзыя комони» 11/вс-св/бр-бр

«Заря свѣтъ запала, мъгла поля покрыла» 34/за-за/па-ла-по-ля-по-ла

«которую то бяше успилъ отецъ ихъ Святъславь»

Здесь скрытая метафора: «успил» - усыпил или уст-пил (устами пил, насытился).

«…костьми была посѣяна, а кровiю польяна…» 67 /яна-яна

«…третьяго дни къ полуднiю» 70 /дни-днию

«Ты пробил еси каменныя горы сквозѣ…» еси-озе

«Опасными ловушками для него были все слова, которые изменили за протекшие века свои значения: из-за них нельзя было просто брать слова своего родного языка и подставлять древнерусские окончания – нужно было изучить множество древних памятников и выявить древние значения всех слов (напомним, что словарей ещё не было). Он выполнил эту работу блестяще – не попался в такие ловушки ни разу. Так, он совершенно правильно употребил слово «полкъ» в значении ‘поход’, а не ‘полк’; аналогично, например, в случаях: «былина» ‘действительное событие, быль’, «жадный» ‘жаждущий’, «жалоба» ‘горе’, «жалость» ‘страстное желание’, «жестокий» ‘крепкий, сильный (о теле)’, «жизнь» ‘достояние, богатство’, «жир» ‘богатство, изобилие’, «задний» ‘последний по времени’, «крамола» ‘междоусобица’, «мост» ‘гать’, «похоть» ‘желание, стремление’, «похитить» ‘подхватить, поддержать’, «сила» ‘войско’, «на судъ» ‘на смерть’, «тощий» ‘пустой’, «щекотать» ‘петь (о соловье)’ и т.д.» [1].

А.Д. Чертков отмечал пеласгийское слово BOΛXOS «у Брегов Азийских, значило тоже, что у Латин vulgus (Durich. bibl. Slav.), т. е. народ, люди и отсюда «полк», ополчение полчище.» [3].

BOΛXOS > polk-os – полк (праслав.)(ред. p/b, k/x)

У слова «полк» есть общий пракорень – p-l-t-k > палатка (праслав.)(пропуск t) /p-l-g – полог (праслав.)(ред. g/k)

Так что «поход», «походная паладка» может относиться к слову «полк», но для этого не нужно высокого ума, достаточно знать общеевропейские корни.

Слово «жир» jir > jar – яр, ярый (золотой) (праслав.). Jour – день (франц.), в смысле ярый, дневной свет.

Слово «жизнь» от слова «живот», в СПИ «забывъ чти и живота, и града Чрънигова» 56.

Слово «крамола» от criminis – преступление, криминал (лат.), латинское же слово происходит от праславянского:

criminis – grablnj – (о)грабление (праслав.)(ред. g/c, b/m, замена l/i)

Слово «мост» в общем смысле означает ‘настил из чего-либо’.

В Ивановской обл., Вичужского района сени называют «мостом», подвал – «голбец» от «глубь», а мост через реку «лавы» от «сплав», потому, что этот деревянный мост весной всегда сносило (сплавляло) паводком.

Слово «похоть» - ‘по хоти’ (по желанию), отсюда метафора «Спала Князю умь похоти, и жалость ему знаменiе заступи» [12] и «Спала Князю умь по хоти, и жалость ему знаменiе заступи», где хоти – «любимая», «желанная».

Так что «жалость» не ‘страстное желание’, а истинно «жалость» (жалко стало любимую).

Слово «щекотать»   не от глагола «щекотать», а от слова «щёлк», здесь выпадание «л».

Выходит, ничего мудрёного в этих словах нет, чтобы знать их настоящий и прошлый смысл. Надо всего лишь хорошо знать русский язык и историю русского языка, которая уходит далеко в глубь веков, не останавливаясь на крещении Руси - «на тропу Трояню».

Замечательно следующее:

«Конец XVIII — начало XIX века ознаменовались бурным развитием сравнительно-исторического направления в языкознании. Родство языков, позднее названных индоевропейскими, стало очевидным после открытия санскрита — древнего священного языка Индии. Уильям Джонс установил, что в грамматических структурах и глагольных корнях, существующих в санскрите, латыни, греческом, готском языках, наблюдается строгое, систематическое сходство, причём количество сходных форм слишком велико, чтобы его можно было объяснить простым заимствованием. Его работу продолжил Ф. фон Шлегель, предложивший сам термин «сравнительная грамматика» в труде «О языке и мудрости индийцев» (1808), сравнивая между собой санскрит, персидский, греческий, немецкий и другие языки, развил теорию своего предшественника, постулируя необходимость особо внимательного отношения к сравнению глагольных спряжений и роли морфологии в «сравнительной грамматике».

Однако германские языки для ранних компаративистов являлись настоящим камнем преткновения, вплоть до того, что раздавались голоса, сомневавшиеся в отнесении этой группы к индоевропейским, так как по совершенно непонятным в то время причинам германские постоянно демонстрировали резкое расхождение в произношении согласных с санскритом, греческим, латынью, причём изменение это, казалось, не являло собой системы. Так, индоевропейскому корню со значением «есть» (др.-греч ἔδω «ем», лат. edo «ем», др.-инд.(admi ) «ем») в английском языке соответствует «eat», а в немецком — «essen». Латинскому «dies» (день) по-английски, как и, казалось бы, следовало ожидать, соответствует «day», но в немецком языке по совершенно непонятным причинам используется слово «Tag».» [4].

Не говорит ли это о неизвестном  русском сочинителе конца XVIII века, который хорошо был знаком с известными исследованиями Уильяма Дронса, Шлегеля, Раска, Грима, Вернера ? Может этот русский поэт проживал за границей, где гораздо легче было достать необходимую научную литературу ?

Кроме посылок А.А.Зализняка следует отметить и необыкновенную историческую осведомлённость Анонима. Он прекрасно знал события из русских ЛС и умело оперировал ими в тексте СПИ (см. [2]).

Все выше описанные корни слова «есть» имеют славянскую основу:

греч ἔδω «ем» > edo – еда (праслав.), лат. edo «ем» edo – еда (праслав.), др.-инд.(admi ) «ем») ednij – едний (праслав.), в английском языке соответствует «eat», - edo – еда (праслав.)(ред. d/t), а в немецком — «essen» - esti-en – ести (праслав.)(ред. t/s).

Возникает вопрос: почему западные исследователи и наши ведущие лингвисты упорно не видят исторического значения славянских языков ?

Частица нъ

Рассмотрим фразу СПИ:

«Дремлетъ въ полѣ Ольгово хороброе гнѣздо далече залетѣло. Не было нъ обидѣ порождено, ни соколу, ни кречету, ни тебѣ чръный воронъ, поганый Половчине.» 40-41.

Частица нъ – многофункциональная частица и переводится в значении «он, она, оно, они», «но», «не».

А.А. Зализняк отрицает естественный перевод «нъ» как «онъ» (оно) исходя из трёх посылов:

1. Вставка буквы «о» является искажением текста (явная погрешность);

2. Буквы «ъ» и «о» ни в каком другом случае не смешиваются;

3. употребления местоимения «оно» соответствует современному языку, а не древнерусскому.

Поэтому А.А. Зализняк устанавливает две формы реализации частицы «нъ»: противительное значение и релятивизирующее (относительное).

Примеры:

Частица нъ как противительная:

 «Мало же сицѣхъ глаголь обрѣтаеться, обаче нъ соуть

перевод А.А. Зализняка:

«Мало ведь таких слов существует, но всё же есть».

Отстаивая естественный перевод, переводим:

«Мало же этих слов обретается, обычно не суть».

«Нъ обаче нъ аще и вельми разгнѣваль ся бѣ на блаженааго нъ не дьрьзноу ни единого же зъла и скърьбьна стъворити тому»

Без перевода.

Перевод В.Н. Тимофеева:

«Но обычно он, если и слишком разгневался на блаженного, но не дерзнул ни единого же зла и скорбного сотворить тому»

«Ту нъ аще ся прилучится ему и князя видѣти

перевод А.А. Зализняка:

«Но если тут ему доведётся и князя увидеть»

Перевод В.Н. Тимофеева:

«Тут он если сам случится (прибудет), ему и князя видети»

«Хлѣба не ядяще, ни сочива, развѣ от овоща яблоко и зелие…, и то же но в субботу ти в нѣделю»

перевод А.А. Зализняка:

«…но и то лишь в субботу и воскресенье»

Перевод В.Н. Тимофеева:

«Хлеба не евши, ни сочива, разве овощи и зелень…и то же их (они) в субботу, то в неделю».

Частица нъ как релятивизатор:

«По погостамъ и по свободамъ, гдѣ нъ соуть хр(и)стияне»

Без перевода.

Перевод В.Н. Тимофеева:

«По погостам и по слободам, где оне (они- души) суть христиане»

«Или в градѣхъ или въ сѣлехъ, гдѣ но боудеть кр(ь)щаjeмыи»

Без перевода.

Перевод В.Н. Тимофеева:

«И в городах и в сёлах, где оне (они) будут крещёны»

А.А. Зализняк намеренно не делает переводы отдельных фраз, наверное, потому, что не знает точного перевода.

«В рассматриваемой фразе из СПИ «нъ» очевидным образом относится к первой группе примеров «не было нъ» означает ‘но не было’, ‘не было, однако же’. Частица «нъ» представлена в свободном употреблении: как «не было» , так и «нъ» выступают здесь в своих обычных значениях.» [1].

Перевод В.Н. Тимофеева:

 «Дремлет в поле Ольгово хороброе гнездо, далече залетело. Не было оно обидой порождено ни соколу, ни кречету, ни тебе чёрный ворон, поганый Половчанин.» 40-41.

Местоимение «оно» в данном случае связано со словом «гнездо».

Оконо

Частным случаем частицы нъ А.А. Зализняк считает древнерусское слово «оконо».

«Значение загадочного «оконо» прояснилось лишь после того, как в 1998 г. была найдена берестяная грамота № 809, где имеется фраза: «…пъвели нѣкмоу ω оу[ци нять]…жемецюженѣ окънъ быше стрѣ[лъкы]»